Мама, — сказал я решительно, — из-за твоих советов меня били и надо мной издевались и в детском саду и в школе; из-за твоих советов я казался ненормальным всем товарищам; своими постоянно мокрыми брюками я тоже обязан твоим советам. Хватит, теперь я попробую пожить своим умом, что сочту нужным
— бить, кого надо, матюгаться прямо на улице — все буду делать и буду отвечать за свои поступки …
Вот за это Фаина любит не тебя, а Томаса, и такого тебя никто не полюбит …
Это было запрещенным приемом; ударить маму я не мог, но и стерпеть этих слов — тоже. Все помутилось у меня в голове, и я рухнул в обморок.
Раньше со мной этого не случалось. Когда я пришел в себя, мама извинилась, чего тоже раньше не было.
Обозленный своим положением брошенного ухажера, я вымещал свою злобу в классе. Так как там остались еще «непокорные», я применял к ним комплексную методику — то у них неожиданно загорался портфель, то их одежда начинала невыносимо вонять — это от сернистого натрия, вылитого на сиденье парты. Очень успешным оказалось использование серной кислоты — даже следов ее на парте было достаточно, чтобы во время глажки на одежде появлялись сотни дырок.
Но самым устрашающим оказался взрыв в туалете. Как я уже рассказывал про это самое замечательное помещение в школе, оно было построено на азиатский манер — дырка и два кирпича по сторонам. Упомянутая дырка оканчивалась этаким раструбом наверху, видимо, чтобы не промахнуться при пользовании. Эти раструбы на нашем первом этаже были заполнены вонючей жижой почти до верха.
Я набил порохом четыре пузырька из-под лекарств, завел в пробку по бикфордову шнуру. К каждому из пузырьков, по числу очков в туалете, я привязал тяжелый груз — большую гайку, камень и т. д. Дождавшись когда в туалете не было посетителей, я быстро «прикурил» от сигареты все четыре шнура и бросил по пузырьку в каждый раструб. После чего спокойно вышел из туалета. Секунд через двадцать раздались четыре взрыва, вернее даже не взрыва, а всплеска огромной силы, после чего последовали странные звуки сильного дождя или даже града.
Я заглянул в туалет уже тогда, когда там раздались крики удивления и ужаса забежавших туда учеников. Картинка была еще та — весь потолок был в дерьме и жижа продолжала капать оттуда крупными фрагментами. Я представил себе, как взорвавшиеся пузырьки с порохом, развив огромное давление, вышибли жидкие «пробки» вверх, мощными фонтанами, ударившими в потолок. Замечу, что если бы это был не порох, а обычная взрывчатка, то, скорее всего, разорвало бы трубопровод в месте взрыва. Как это бывает с пушкой, где снаряд взрывается, не успев вылететь из ствола. А порох превратил канализационную трубу в подобие пушки, выстрелившей своим биологическим снарядом в потолок.
