— Запомни, теперь твой номер — шестьсот три!
Назавтра, придя в школу, я прямо в вестибюле увидел группу ребят из моего класса, большинство из которых были с родителями. Они о чем-то громко и возмущенно говорили с директором школы по фамилии Квилитая. Ребята стояли в надвинутых на лоб кепках. Директор Квилитая, по национальности мегрел, был человеком буйного нрава и очень крикливым. Про него ученики даже сочинили стишок:
Наш директор Квилитая, С кабинета выбегая, На всех накричая, И обратно забегая!
Увидев меня, толпа подняла страшный гомон, родители указывали на меня пальцем директору:
— Вот он, это он!
Директор сделал такие страшные глаза, что будь поблизости зеркало, он сам бы их перепугался. По-русски директор говорил плохо, но зато громко.
— Гулиа, заходи ко мне в кабинет! А твоей маме я уже позвонил на работу! Сейчас ты получишь, все чего заслуживаешь! — и он затолкал меня в свой кабинет, который находился тут же, на первом этаже у вестибюля. — Чорохчян, заходи ты тоже, позвал он одного из ребят с нахлобученной шапкой.
Директор сел в свое кресло, а я и Чорохчян стояли напротив него. Чорохчян снял кепку, и я увидел на его лбу большие цифры «603». Цифры были похожи на родимые пятна — такие же темно-коричневые и неровные.
— Что такое «603»? — завопил директор, дико вращая глазами.
— Трехзначная цифра! — невозмутимо ответил я.
Директор подскочил аж до потолка.
— Чорохчян, пошел отсюда! — приказал он, и когда тот вышел, стал вопить не своим голосом. — Ты меня за кого считаешь, по твоему я не знаю, что цифра «603» читается как слово «боз», что по-армянски значит: «Сука, проститутка?»
— Сулико Ефремович (так звали нашего директора), а почему я должен знать по-армянски? Я — мегрел! — с гордостью произнес я, — и армянского знать не обязан!
Квилитая знал, что фамилия у меня мегрельская, часто мегрелы, долго живущие в Абхазии, начинают считать себя абхазами. Фамилия «Гулиа» очень часто встречается в Мегрелии (Западная Грузия). Директор сам, по-видимому, недолюбливал армян, и сейчас сидел, вытаращив глаза и недоумевая, ругать меня или хвалить.
— Почему ты требовал, чтобы тебя называли «батоно Нури»? — спросил он сначала тихо, а потом опять переходя на крик — господ у нас с 17-го года нет!
— Прежде всего, Сулико Ефремович, «батоно» — это общепринятое обращение у нас, грузин, а мы живем все-таки в Грузии. А, кроме того, мое имя в переводе с турецкого означает «Господин Нур»; «бей» — это то же самое, что «батоно» по-грузински — «господин». Я и хотел, чтобы они называли меня моим именем, но на грузинский манер, — я смотрел на директора честными наивными глазами.
