Родители не выдержали такого сыночка и тихо умерли один за другим. А Вова, оставшись один, начал чудить по-серьезному. Обычно он уже поздно вечером, почти в белой горячке, начинал перелезать к себе домой снаружи, через веранды и карнизы. Он пробирался, разбивая по дороге все окна, раздеваясь и скидывая вниз одежды. Как ему это удавалось — один Бог знает! Балансируя на карнизе и держась одной рукой за подоконник, Вова другой рукой бил стекла и сдирал с себя одежды. Кровь лилась на карниз, окна, и висевшее внизу соседское белье.
— Я с-сошел с-сума! — орал при этом Вова нечеловеческим голосом.
Его мечтой было перелезть по бельевой веревке, перекинутой через блоки, на противоположную сторону к «культурным» Амашукели и, видимо, устроить там погром. До них было метров пять-семь пропасти, и он собрался переползти эту пропасть по веревке.
Конечно же, узнав об этих намерениях, Амашукели тут же резали веревку. Потом днем вновь перекидывали, и так продолжалось до тех пор, пока однажды ее не успели перерезать. То ли поздно спохватились, то ли их не было дома, но стокилограммовый пьяный Вова, ухватившись за веревку, тут же, по законам механики, оказался висящим на руках в центре пропасти — в самом нижнем углу образовавшегося веревочного треугольника.
Соседи, естественно, все высыпали на веранды и разом ахнули. Что делать? Тянуть за веревку, пытаясь перетащить Вову, как белье, на другую сторону, бесполезно — он занимал устойчивое нижнее положение. Оставалось кидать на асфальтовое покрытие двора под Вову матрасы, но почему-то никто не хотел начать это первым.
Картина, которую я увидел, когда меня криком позвали к окну, была фантастической. На фоне темных окон веранд, мыча что-то, висит на вытянутых руках, держась за натянутую, как струна веревку (и как только она не лопнула?) толстый и пьяный Вова. Я понимал, что это продлится две-три минуты, не больше …
И тут вдруг прямо под Вовой спокойной походкой, не ведая о, буквально, нависшей над ней смертельной опасностью, проходит наша соседка Валя. Увидев высунувшихся из окон всех соседей, непонятно почему молчащих и с дичайшими выражениями лиц, Валя от изумления остановилась на самом опасном месте. Соседи в панике молча замахали ей руками, а она ничего не понимая, стала озираться вокруг. Наконец, увидела что-то нависшее над ней и сделала пару шагов вперед. И тут же руки Вовы разжались, и он, молча, рухнул вниз.
Вах! — одновременно произнесли десятки губ, и это громовое «Вах!» совпало с ударом тела о землю. Вова пролетел в метре от Вали; падал он вертикально, и тело его отскочило, наверное, на метр вверх после удара о землю. У кого нашлись силы и мужество подойти поближе (я испугался это сделать), увидели, что Вова лежал на боку, дышал равномерно, казалось даже, что спал. А на нижней половине его лица, висела, простите, сопля, наверное, в килограмм весом. Вышибло ее при падении, а высморкаться заранее в висячем положении, у него не было никакой возможности!
