От этого, сделанного шутливым тоном, заявления Нат опешил. Старик поглядел на его растерянную физиономию, качнул подбородком:
– Что, действительно не знали? Может, еще не поняли... Наверное, следовало вас как-то подготовить. Простите, что шокировал. И пожалуйста, если можно, не исчезайте снова.
Нату захотелось потрясти головой. Разговаривать с человеком, который верит, что перед ним именно призрак и ничуть этим не обескуражен... Он медленно разлепил губы:
– Нисколько не шокировали. Удивили, наверное. Мне известно, кто я такой. Но... как вы догадались? То есть... Я хотел сказать: вы так спокойны.
– А знаете, вы ведь и правда не очень походите на привидение... Поначалу думаешь, что это просто какой-то световой эффект, обман зрения... Но в прошлый раз я попытался вас удержать. Схватил за рукав. И моя рука прошла сквозь пустоту. Конечно, можно было бы списать на старческую немощь пальцев. Но я и сейчас вижу стену за вашей спиной... Приходится верить. Впрочем, если вы всего лишь результат старческой немощи моего мозга – разве это что-то меняет?
– Вы... необычный человек.
– Да перестаньте, – отмахнулся собеседник. – Просто достаточно долго живу на свете. И повидал всякое. К тому же мне от вас кое-что передалось, не правда ли? Должен вас поблагодарить: который день словно заново на свет народился. Суставы, правда, скрипят по-прежнему, но настроение бодрое, засыпаю в минуту... И так жить интересно стало! – старик сделал комично удивленное лицо. – Если вас не затруднит, может быть, зайдете ко мне в гости? Моя квартира – как раз над этой аркой. Очень хочется услышать вашу историю. Хотя... даже не смогу напоить вас чаем.
Оба негромко посмеялись. И Нат легко согласился:
– Идемте. С удовольствием посмотрю ваши монеты.
Что такое «нумизмат» он уже давно выяснил у Павла.
– Интересуетесь? – усмехнулся старик. – Хорошо, покажу. У меня неплохая коллекция.
Старик, немного суетясь, зашагал под арку, распахнул дверь подъезда. Нат двинулся тоже. И остановился. «Можно собирать не только улыбающиеся лица», – подумалось ему внезапно. «Можно собирать человеческие судьбы». Раньше ему такое не приходило в голову, он никогда не пытался смотреть «вглубь». Сейчас – может быть, потому что невольно тянулся к горящим в душе старика огонькам подаренных улыбок, – вгляделся. И один пристальный взгляд рассказал ему столько грустного и забавного, столько удивительного... Даже занятых исключительно собой призрачных страдальцев история этой жизни, наверняка не оставила бы равнодушными. Если бы только можно было передать... Но ведь он может! «Зачем тебе это?» – засомневался Нат. И тут же явился ответ: «Все-таки одному – плохо. А с ними – невмоготу. Но, если сокровищем не с кем поделиться, то чего оно стоит? Может быть, призракам нужна не только книжка о призраках. Им... Нам нужно научиться жить интересными человеческими жизнями. Раз уж мы всё равно здесь почему-то остаемся. И тогда наше существование перестанет быть таким тягостным и беспросветным. И одиноким». Шкипер закрыл глаза, впитывая в себя видения чужой жизни. Но с новыми ощущениями подступало и особенно горькое осознание потери. Нат с незнакомой прежде ясностью вспомнил главное: он – «шкипер Нат», жилец дома, взятый на поруки правонарушитель – не человек. И никогда не станет человеком. Со всеми сопутствующими этому факту грустными обстоятельствами. Вон – даже запахи он способен только представить... Так жить непросто, ох, как непросто... «И это мне – с моей склонностью плыть по течению и отсутствием прошлого. Имеющему хотя бы какое-то подобие выбора. А все эти «низвергнутые роком» злодеи и отравившиеся горничные? Возрождая в себе человеческое, разве не заболеют они смертельной завистью к живым? И не ударятся во всякие мстительные пакости? Нет, все-таки самое правильное, самое надежное – уйти, исчезнуть... А если... Если это только начало? В непонятном, но очень важном для всех нас – и призраков, и людей – замысле. Разве знал я, чем завершится тот тоскливый предновогодний вечер? И ведь только я один могу проверить... К тому же... Я обещал императору... И Филиппу. И этому старику...». Нат с усилием разомкнул веки и шагнул вперед.
