— Послушай, у тебя много дел. Ничего не случится, если я побуду здесь одна. Честное слово, я никуда не убегу.
— Это уж точно, — кивнул он. — Но я не успокоюсь, пока не увижу тебя в постели.
Его слова прозвучали довольно двусмысленно, и Николь не смогла не отреагировать на них, несмотря на весь драматизм ситуации.
— Скоро ты оставишь Гийома далеко позади по части ухаживания за женщинами.
К их разговору с интересом прислушивались рабочие, столпившиеся вокруг. И Патрик решил, что пора кончать бесплатное представление. Со всевозможными предосторожностями он поднял Николь на руки и понес из зала. На его счастье, сил спорить у нее не осталось. Более того, словно в забытьи она прижалась к его груди и блаженно закрыла глаза, погружаясь в небытие.
Когда Николь пришла в себя, то выяснилось, что она лежит в постели поверх покрывала все в том же испачканном белой пылью брючном костюме. Рядом с ней сидел Патрик и держал за руку.
— Что произошло? — еле слышно спросила Николь.
— Ты потеряла сознание.
— Не может быть.
Патрику не хотелось с ней спорить.
— Ну, хорошо, не потеряла. Просто немного вздремнула… у меня на руках.
— По-моему это звучит лучше только без твоего уточнения. — Николь попыталась было приподняться на локтях, но легким движением ладони Патрик уложил ее обратно.
— Не спеши. Боюсь, ты сильно ушиблась. Может быть, даже что-то повредила, поэтому я не рискнул раздеть тебя.
— Что-о?!
— Николь, у меня есть возможность разглядывать полуголых женщин в любое время дня и ночи. Многие из них весьма доступны.
— Я не из их числа! — с вызовом заявила она.
— Может, перестанешь препираться из-за каждого слова? — язвительно поинтересовался Патрик. — Какая же ты все-таки упрямая!
— Я не упрямая.
— Тогда непонятливая.
— Ты всегда так мило обращаешься с больными людьми? — не унималась Николь, хотя каждое слово давалось ей с трудом: грудь словно сдавило железным обручем.
В дверь постучали.
— Это врач, — сказал Патрик и встал, собираясь открыть дверь.
— Врач? А он может засвидетельствовать, что один из нас сошел с ума.
Патрик представил, как его пальцы смыкаются на тонкой девичьей шее.
— Нет. На сей раз тебе посчастливилось. Теперь будь паинькой. Я пришлю горничную, она поможет тебе раздеться.
— Пошел к черту! — Слова Николь прозвучали едва ли громче шепота. Но Патрик их услышал.
— Как скажете, мадемуазель.
Николь закрыла глаза. Она ненавидела болеть. Потому что, когда болеешь, становишься зависимой от кого-то.
