Я не хотел просить воду у соседей, зная, что большинство из них берут ее из колодцев, а в колодцах вода грязная и кишит паразитами. Не исключено, что именно из-за этой воды все вечно ходят гадить на риф. Еще я знал, что из-за засухи воды в колодцах почти не осталось.
Надо заметить, что на Тараве все-таки есть некая система водоснабжения. Два раза в день на двадцать минут вода с Бонрики подкачивалась в Бетио. Насос местным подарили добрые жители Австралии. За время пользования в нем проделали столько дыр, что вода редко достигала Бетио. И хотя по идее протыкать насос было незаконно, нельзя забывать, что на Тараве слишком много людей, но слишком мало домов, которые подсоединены к системе водоснабжения. Поэтому большинству приходилось подключаться к насосу самостоятельно, тем самым удовлетворяя свои нужды. Причем это происходит очень организованно. Я видел даже полицейских, выстроившихся с ведрами и поджидающих своей очереди. Ай-матанги, у которых опустели баки для воды, тоже подсоединяли к трубе портативные насосы, и в течение двадцати минут, пока вода текла по трубе, все до последней капли попадало к ним. Наш дом, как и большинство, не был подсоединен к системе водоснабжения, и, наверное, это хорошо, потому что я хоть и понимаю, что воровать воду нельзя, удержаться от этого было бы сложно.
Вместо этого я решил поговорить с соседями, которые, как мы, брали воду из баков. Большинство домов у океана принадлежали Министерству здравоохранения. Рядом с нами жили две женщины-врача из Китая – психиатр и гинеколог. Я как-то раз попытался завести с ними дружескую беседу – «Добрый день, какая сегодня солнечная погода, не правда ли?», – но из этого ничего не вышло. Я рассказал обо всем Сильвии, которая попыталась сделать то же самое и вернулась озадаченной.
– По-английски они точно не говорят, – сказала она.
– А на ай-кирибати?
– Нет.
Мы задумались. Психиатр из Китая была единственным специалистом такого рода на Кирибати. Она прославилась своей любовью к мощным транквилизаторам, что отличало ее от предшественника – тот предпочитал смирительные рубашки. Ее соседка была единственным гинекологом в стране.
– Что ж, – сказала Сильвия, – приятно знать, что, если на Тараве когда-нибудь появится китайская шизофреничка с молочницей, ей будет к кому обратиться.
Вот такая она, моя жена, во всем найдет позитивную сторону.
Я постучал в дверь к китаянкам и представил, как буду объясняться с ними на языке жестов. Рядом жил хирург, тоже из Китая. Я постучался и к нему. Никто мне не открыл. Ну разумеется, подумал я. Все же на работе, кроме меня. Только я повернулся, чтобы уйти, как дверь открылась и на пороге возник сонный хирург в одних трусах. Моргая, он уставился на свет.
