Пардальян вытянул руку, и пес радостно залаял, подскакивая.
Мы пока не знаем, что за уловку придумал Пардальян-старший. Последуем же за бывалым солдатом в гостиницу «У гадалки».
Сначала Пардальян-старший обошел все улицы вокруг дворца Монморанси и убедился, что все в порядке. Затем спустился к парому и переехал на другую сторону Сены. Там он прошел на улицу Сен-Дени и добрался до гостиницы «У гадалки». В кабачок Като Пардальян решил зайти позднее.
Метр Ландри уставился на входящего Пардальяна со смешанным чувством удивления, тревоги и надежды.
«Кто знает, может, на этот раз он мне и заплатит?» — мелькнуло в голове у достойного трактирщика.
— Дорогой метр Ландри, — с порога заявил Пардальян, — я пришел заплатить долги, мои собственные и сына. Мы покидаем Париж.
— Сударь, как мне жаль! — радостно воскликнул трактирщик.
— Ничего не поделаешь, дорогой Грегуар! Мы разбогатели и теперь удаляемся в провинцию, на покой.
Трактирщик даже глаза вытаращил от изумления.
— Что-то я не вижу нашу милую госпожу Югетту? — продолжал Пардальян. — У меня к ней поручение от сына.
— Жена сейчас придет. Но, сударь, окажите мне честь, пообедайте у нас в последний раз, прежде чем покинете Париж.
— Охотно, мой друг. А вы пока подготовьте счета.
— Что вы, сударь… дело терпит.
— Нет-нет, давайте рассчитаемся!
— Ну, если вы настаиваете… признаюсь, ваш счет давно готов. Вы ведь сами дважды напоминали мне об этом и дважды хотели заплатить долг, впрочем, какой там долг, так… безделица. Но всякий раз нам мешали разные печальные обстоятельства…
— Печальные для вас? — рассмеялся Пардальян.
— Да и для вас тоже не очень веселые, — ответил Ландри, из вежливости пытавшийся изобразить радостную улыбку. — Первый раз вы устроили ужасную дуэль с Ортесом. А второй раз… я уже протянул руку за деньгами, а вы вдруг кинулись на улицу.
— Помню, помню… Увидел, знаете ли, старого друга и так захотелось обнять его.
— Одним словом, заплатить вы так и не успели, — произнес печальным тоном Ландри, а Пардальян от души расхохотался.
Тем временем для гостя накрыли стол, а Пипо, вспомнив старые привычки, отправился на кухню с самым невинным видом. На морде пса было написано полное презрение ко всем земным благам, что могло бы внушить доверие к Пипо людям, не знающим о его хитрости и чревоугодии.
Пардальян расположился за столом. При виде целой батареи бутылок, выставленной на белоснежную скатерть метром Ландри, старый вояка понял, что в глазах трактирщика стал важной персоной.
