Губы Изабеллы растянулись в едва заметной усмешке.
— О, дорогой! Все еще хуже, чем я предполагала. Но я тебя знаю, Налдо, ты ведь так похож на нашего любимого отца! Честь семьи — это то, ради чего ты живешь и ради чего готов умереть. Ты сделаешь все, чтобы ее не запятнали.
Налдо медленно выдохнул.
Она права.
— Сейчас, когда отца больше нет, все люди, которым он платил и затыкал рот в течение многих лет, вздохнули с облегчением. А что, если они распустят языки? Если кто-нибудь проболтается о том, что произошло с нашей матерью? — Изабелла наклонилась вперед. — И почему это произошло. Наше имя станут трепать на всех перекрестках. Я знаю, что тебе бы этого очень не хотелось. — Она встала у него за спиной.
— Что ты делаешь? — спросил он.
— Ты выглядишь напряженным, дорогой братец. — Изабелла уперлась большими пальцами ему в плечи. — Бедный Налдо! Даже эти широкие плечи устали от груза ответственности, который ты унаследовал. Я тебе не завидую. Правда, не завидую.
— Где ты научилась такому массажу?
— Да будет тебе известно, я не всегда жила одна.
— Нет? И как тогда такое случилось, что ты ни разу не была замужем? Тебе ведь почти сорок.
— Тридцать три, — прошипела она.
— Тебе виднее. — Он не мог сдержать улыбку. — Серьезно, у тебя есть кто-нибудь?
— Нет. Сейчас нет. — Нотка грусти, прозвучавшая в голосе Изабеллы, удивила его. — Не думаю, что когда-нибудь я осмелюсь выйти замуж. Особенно, после того, что произошло с нашей матерью. Мои иллюзии относительно любви и брака были утрачены, когда я была еще подростком.
Действительно, для Изабеллы смерть матери стала еще большим ударом, чем для Налдо. Она была точной копией матери. Та отчаянно поддерживала желание дочери стать певицей, возможно, чтобы воплотить свою собственную нереализованную мечту блистать на лучших сценах мира.
Но, несмотря на все усилия, Изабелле так и не удалось сделать карьеру певицы. Она работала дирижером в двух-трех маленьких оперных театрах. И никогда не была замужем. Должно быть, она чувствовала себя очень одинокой. Налдо вдруг стало жаль ее.
— Что ты собираешься делать со своей жизнью, Иззи?
— Я уже говорила: хочу иметь собственный маленький уютный уголок. Несколько сотен акров земли, которые позволят мне отгородиться от этого жестокого мира.
Он фыркнул.
— Несколько сотен акров в Европе? Ты знаешь, сколько это может стоить?
— Знаю, знаю. Но если бы ты продал наше поместье… Тебе бы там понравилось, Налдо. Люди в Европе знают, как жить, следуя древним традициям. Они понимают важность устоев…
