Девочка начала тихонько всхлипывать и в конце концов уснула, устав от долгих слез.
Синий пес разбудил ее на рассвете, потянув за воротник рубашки. Его мысленный голос словно взорвался в мозгу: «Ты что наделала? Атомная сосиска! Ты что, совсем ума лишилась?»
Пегги выпрямилась, зевая, с трудом разлепив заспанные глаза.
– Что? Что такое? – пробормотала она спросонок.
– Да вот это! – яростно проревел пес. – Эта штука!
Усевшись, Пегги встряхнула головой. В ее памяти тут же пронеслись события ночи, и, расширив глаза, она громко вскрикнула от изумления.
Около лужи на земле лежал Себастьян!
Он был совершенно нагой, и его кожа имела странный зеленоватый оттенок, но черты лица, руки, ноги и торс были совершенны. На сей раз никто не назвал бы творение Пегги неуклюжим: девочка настолько сконцентрировалась на своих воспоминаниях, что волшебная глина создала безупречную копию оригинала. Даже, пожалуй, чересчур совершенную…
– Ты его идеализировала! – бушевал синий пес. – Настоящий Себастьян был совсем не такой красивый! Мне стоило заподозрить неладное еще вчера, когда ты лепила того человечка… У тебя на уме уже было вот это самое, разве не так?
Пегги Сью виновато понурилась. Она одновременно сходила с ума от радости и умирала от страха при мысли, что ее творение может открыть глаза.
– Я не смогла удержаться, – призналась девочка, – и поддалась безумию. Идея была слишком соблазнительной.
– Ну и что мы теперь будем делать с этим… с этой куклой? – пожаловался пес. – Может быть, разумнее будет позволить волкам сожрать ее?
– Да ты что! – завопила Пегги, вскакивая на ноги. – Он мне нужен! Он – мой единственный шанс не умереть от горя. Я хочу, чтобы он был со мной, пока… пока я жду.
Пегги Сью уже сама не понимала, что говорит, и вскоре слезы снова хлынули из ее глаз.
Волки смотрели на нее, ничего не понимая. Некоторые из них облизывались, вероятно, думая, что хозяйка специально приготовила роскошный «обед» для них в благодарность за то, что они привели ее к источнику жизни.
– Ну ладно, ладно… – проворчал синий пес, огорченный, что его подруга плачет. – Что сделано, то сделано. Разберемся. Если кукла, конечно, проснется. А то, может, тоже расплывется в кляксу из теста, как вчерашний человечек, всего через несколько шагов?
«Нет, вряд ли, – подумала Пегги. – Я думала о Себастьяне с такой силой, с такой любовью. Должно быть, я вложила в него очень много энергии. Достаточно, чтобы снабжать электричеством целый город на протяжении столетия!»
