За этими на первый взгляд равнодушными откровениями Каролайн увидела боль и обиду, надежно спрятанную за стеной отчуждения.
- О, Квин!
— Извини, что испортил образ теплой, любящей семьи.
В глубине души Керри искренне посочувствовала тому маленькому мальчику, которому в полной мере не досталось родительской любви.
- Но у тебя со временем будет своя большая семья.
— Да, у нас будет! — продолжал упорствовать он.
- Квентин!
Он взял ее за подбородок двумя пальцами и улыбнулся.
— У меня сегодня в десять часов встреча с клиентом, которую я не могу отложить, и еще я обещал Андреа позавтракать с ней. - Он приложил ладонь к своему животу. - Ты должна переехать жить ко мне хотя бы из практических соображений. Вряд ли моей талии понравятся два-три завтрака в день.
После того как Квентин ушел, Керри некоторое время продолжала сидеть, бессмысленно глядя в пустоту. Она хотела быть не практичной и дальновидной, а просто любящей и любимой.
— Бесчувственный болван!
— Кто болван, тетя Керри? — спросил Энди, забираясь к ней на колени.
— Никто, солнышко, — ответила она, гладя светлые детские волосики.
7
Только закрыв дверь за двумя женщинами, Каролайн позволила своей натянуто-вежливой улыбке наконец-то сойти с лица. Ее буквально трясло от ярости. Она прислонилась к стене, ожидая, когда пройдет тошнота.
Когда Квентин заявил, что не примет «нет» в качестве ответа, Каролайн и представить себе не могла, что он способен на такой низкий, подлый поступок, что готов нанести удар в спину! Да, он верно подметил, какая же она наивная! Ей следовало сразу раскусить этого негодяя! Достаточно было только повнимательнее взглянуть в его самоуверенное лицо, чтобы увидеть, какому безжалостному, не знающему слово порядочность типу оно принадлежит.
Лишнее доказательство тому, что дети и животные не всегда чувствуют подлецов, как утверждают некоторые. Бен и Энди, например, от этого бессовестного предателя просто без ума. Мерзкая свинья! Ну что ж, мистер Клафф, война так война! Если вам кажется, что меня так просто запугать...
Каролайн прислонила пальцы к пульсирующим вискам. От одного только воспоминания о том, как две незнакомые женщины, стоящие на пороге, представились работниками социальной службы, ее снова бросило в холодный пот.
Они заявили, мол, обеспокоенный сосед — по понятным причинам дамы не назвали его имени — считает своим гражданским долгом довести до их сведения, что из квартиры номер сто двадцать восемь всю ночь доносился душераздирающий детский плач...
