В дальнем конце «кабинета», нависающем над кормой корабля, имелось три отверстия — иллюминаторы или пушечные порты, в зависимости от того, люди или пушки в них смотрели и с какой целью, мирной или воинственной. Ни людей, ни пушек возле них в настоящее время не было, но массивные рамы и проржавевшие железные скобы в деревянной обшивке наводили на мысль о двадцатичетырехфунтовых орудиях.
Взглянув на койку, капитан Делано осведомился:
— Вы здесь и спите, дон Бенито?
— Да, сеньор, с тех пор, как установилась такая погода.
— Стало быть, это у вас одновременно и спальня, и гостиная, и парусная кладовая? Да еще часовня, арсенал и ваш личный кабинет в придачу? — заметил капитан Делано, озираясь.
— Да, сеньор. Обстоятельства не благоприятствовали наведению здесь порядка.
К этому времени слуга с салфеткой через руку принял позу почтительного ожидания. Дон Бенито жестом выразил свою готовность, и слуга, усадив его в цирюльное кресло, а для гостя придвинув один из плетеных диванов, приступил к процедуре бритья, для начала распустив хозяину галстук и распахнув ворот его рубахи.
У негров есть особый талант к уходу и заботам о телесных нуждах других людей. Прирожденным камердинерам и брадобреям, щетка и гребень пристали им не меньше, чем кастаньеты, и они орудуют ими почти с таким же самозабвенным удовольствием. При этом они выказывают такую неназойливую ловкость в обращении, работают так споро, так непринужденно и легко, даже по-своему грациозно, что одно удовольствие смотреть, тем более самому побывать у них в руках. А тут еще замечательный дар хорошего настроения. Речь идет не о каких-то там смешках или ухмылках, они были бы неуместны, но о некой общей жизнерадостности, гармонично проявляющейся в каждом жесте, каждом взгляде. Словно господь бог взял и настроил все существо негра на приятный, веселый мотив.
Если же к этому еще прибавить безотказное послушание всем довольного ограниченного ума и слепую чуткую преданность заведомо низшего высшему, то можно понять, почему такие ипохондрики, как Байрон и Джонсон, — и дон Бенито Серено, по-видимому, из их числа, — были так привязаны к своим слугам, перед всеми представителями белой расы отдавая предпочтение неграм Барберу и Флетчеру. Но если на негров благодаря этим свойствам не распространяется неприязнь циников и мизантропов, как же они должны располагать к себе человека благосклонного? Капитан Делано, когда тому не препятствовали внешние обстоятельства, был не просто добр, он был еще дружелюбен и приветлив. У себя на родине он любил в досужую минуту, сидя на пороге, смотреть, как работают или веселятся по соседству свободные негры. Если же у него в команде оказывался черный матрос, он обязательно устанавливал с ним во время плавания шутейные, приятельские отношения. Вообще, как свойственно людям истинно добродушным, капитан Делано любил негров, и не из филантропических соображений, а от души, как любят иные больших и добрых собак.
