Микун вздохнул и жестом пригласил его в машину. Времени было достаточно, чтобы рассказать о событиях минувшей ночи.
***
Без десяти пять Петр стоял на ступеньках гостиничной лестницы. Площадь была пуста. Если он все-таки переборщил, то ситуация явно менялась. Без таксиста Юрека дело, в котором тому отводилась немаловажная роль, теряло свой смысл, более того, становилось просто опасным. Тут размышления Петра Грынича были прерваны: из боковой улочки на площадь на огромной скорости влетела черная «Волга» и, скрежеща тормозами, остановилась перед входом в гостиницу. Дверца машины услужливо распахнулась. Грынич усмехнулся и виртуозно присвистнул.
— Езжайте помедленнее,— сказал он.— Я вам хочу кое-что предложить.
***
В охотничьей гостиной председатель Кожень стоял у окна и наблюдал за улицей. Микун отсчитывал Графу деньги. Делал он это с тяжелым сердцем, поскольку, как каждый бизнесмен, переплачивать не любил. Помощь Графа же стоила исключительно дорого, Закончив считать на слове «сто», Микун с надеждой посмотрел на шулера.
— Он должен выйти отсюда голым!
Граф мягко улыбнулся.
— Не надо преувеличивать, друг мой, на одежду я с ним играть не буду.
— Если у него останется только его костюмчик, получишь премию.
— Прекрасно! Я всегда предпочитал аккордную оплату труда.
— Едет! — закричал от окна председатель.
Микун понесся вниз к входной двери. Граф сложил толстую пачку денег пополам и сунул во внутренний карман пиджака.
***
— У вас очень мало времени, чтобы обдумать ответ,— закончил Грынич, нажимая на кнопку звонка перед входной дверью виллы Микуна.
— Да вы что! Чего тут обдумывать! Ясное дело — согласен! Юрек Гамблерский потер ладони.
— Я так и думал,— спокойно кивнул Петр.
Дверь распахнулась.
— Прошу! Прошу! — радостно приветствовал их Микун, от избытка эмоций забывший даже указать таксисту его место и склонив перед ним в поклоне голову, как будто Юрек был столь же долгожданным гостем. Вся троица поднялась в гостиную.
— Вы извините, но я позволил себе пригласить к нашему столику своего старого доброго знакомого, так как наш председатель вчера проигрался до нитки, — на ходу сообщил Микун.
Сидевший спиной к двери Граф приподнялся, чтобы поздороваться с прибывшими, и тут его полная достоинства и значительности поза совершенно переменилась, как если бы кто-то изнутри переломил его пополам. Он согнулся, широко вытаращил глаза и раскрыл рот. Живой марсианин или воскресший динозавр произвели бы на него меньшее впечатление.
