Сломя голову, не одеваясь, я выскочила из дому.
— Дан! — выдохнула я, вбежав в обменный пункт.
Оба кассира были на месте.
— Что такое? Я вам поменял потертую бумажку, как вы просили, — резко ответил он, предупреждая мои претензии.
— Поменял, поменял. Но я же забыла сотку на вашем столе. Дан, я точно знаю, что забыла ее здесь. Отдайте, — я постучала ногтем по столику.
— Что-о? Ану, вали отсюда, тетя! Видал? — угрожающе спросил мой собеседник у подельщика.
— Она могла от ветра упасть на пол. Посмотрите, пожалуйста, — еще на что-то надеясь, просила я.
— От какого еще ветра?
Я замялась, мне не хотелось напоминать ему о резких, воровских движениях, когда он выхватил из моих рук потертую банкноту.
— В это время Славик как раз выходил на улицу, — попробовала я объяснить исчезновение купюры возможным сквозняком.
Как по команде оба кассира наклонились, и какое-то время всматривались в темноту под столами.
— Нету там ничего. Иди, говорят тебе, отсюда! Видали мы тут таких, — снова прикрикнул на меня Дан.
Я не уходила.
— Зачем вы так, вы же меня знаете. Разве я похожа на мошенницу? Дан, это для меня очень большая сумма, поверьте. Отдайте, прошу вас.
— Женщина, идите домой и ищите там свою «большую сумму», — он вновь перешел на «вы», затем поднялся и вышел из своей каморки. Он готов был вытолкать меня силой. Не допускать же до этого! Но и отступать я не могла.
— Хорошо, я к концу дня вернусь. Может, при подведении итогов у вас проявится лишняя сотня.
— Конечно, подходите, — смилостивился Дан.
Дома я заново перерыла сумочку, перебрала каждую бумажку, каждую записку. Тщетно.
В уставшем, измученном сознании прокручивалась пленка сегодняшних событий, снова и снова возникали лица кассиров обменного пункта. Я подумала, что первая полсотенная купюра была фальшивой. На ней, видимо, «прокололся» Славик, с кем не бывает. И он же пытался сбыть ее мне. Моя возня с этой купюрой действовала ему на нервы и он, не выдержав, бросил свою затею и вышел на улицу. Понятно, что Дан был не просто мрачен, а зол на Славика, ведь они поровну делили ответственность. Хоть для них это была не бог весть какая сумма, однако повод для мрачности имелся. Видимо, чтобы досадить Славику, лишний раз проучить его, показать, что влипнуть в неприятности легко, а выпутываться — стоит усилий, Дан без возражения заменил мне купюру. А забытые мною или свалившиеся на пол сто долларов забрал себе с полным убеждением, что судьба послала ему заслуженную удачу.
