Стихотворения. Поэмы. Романы. Опера | страница 73



курю и пью я через шланг —
в работе фабрик специальных
      нет изъянки!

III.

Поглядьте:
я хорошо зачерепашен,
не мерзнут руки — камышевые влещи,
не знают пальцы ревматизма,
мясцо лишь на щеках
стервец — мороз клюет
то ласковей, то крепче!..

IV.

Смотрите —
на визжащем ролике
Кузькиной подскокой
качусь по тротуару
в плоском тазике,
и, словно гильотина,
вскользну по цементу
в молящуюся церковь.
Там, под мычание органа,
зажмуриваю глаза
и масляно примериваю,
смакуя,
ту массу мяса
свиней в сметане
для наслойки на себя.
Вылезают от ужаса
и студенеют глазюшки
у женщин —
телес постельных,
и мужчины
судорожно,
как перед дуэлью,
запахивают воротники…

V.

Смеюсь…
Зачем я бегал за врагом,
когда он тут,
    перед отгрызенным войною носом!
Зажму,
зашаркаю вставными челюстями,
чтобы не впиться в икры
и —
задний ход.
Я уезжаю громко,
напрягая все пружины!
Смотрю в плевательницу
оправляю волосы
и —
вскачь домой
в сундук!

VI.

Когда ж развинчиваюсь на-ночь,
снимаю
кости по порядку,
скулу и ухо в формалин,
устраиваю локти.
Со мною остается голова
— а в ней восьмушка мозга —
желудка два отростка,
кусочек легкого,
печеночный пупок
и сердце —
тикалка
на часовой цепочке!

<1925>

Акула и червяк>*

  Шаркнув хвостом,
  модница акула —
  накрахмаленные крылья,
  молния в боку!
Зубами крепко заскрипя,
встает из белой бездны
в парном окне.
Комфортно нежатся во чреве:
  три дюжины брюк,
  сотня консервов
  и множество фигур —
на десять тысяч червяков.
  Фыр-р-р — бей,
  воробей —
  Жрр-рр-рр-рт-т-т!
Жужжит за-фрах-то-ван-ный,
  рвет упорный коленкор,
  конкурент Великобритании,
  летчик на чеку
  — Вверх! вверх!
Беспересадочные рейсы…
Торговый аэроплан
  из Америки
  летит в СССР —
  враж-ж-ж-ж!..
— Алло! Алло! —
  Радио говорит:
— Чемберлен со злости
  жрет свой цилиндр!..

<1927>

Эмилии Инк ликарке[74] и дикообразке>*

Публичный бегемот[75] питался грудью Инки,
он от того такой бо-о-льшой
    во мху
    закруглый
    она же —
    сплинка.
Больница — это трепет, вылощенная тишина,
стеклоусталость — отдых ликаря,
мускулатура в порошках…
Туда в карете Инка, зубы крепко затворя.
Когда ж ей пятый позвонок
  проколет доктор раскаленной до-бела иглой,
она, не удостоя стоном «ох»,
под шелест зависти толстух
гулять пройдет в пузыристо-зеленый кино-сад,
где будет всех держать
      в ежовых волосах.
Слоенный бегемот храпит под ейною ногой,
и хахали идут, как звезды, чередой

<1928>

Поэмы

Пустынники>*

Ах и горько, ах и сладко
Жить в пустыне в тишине!
Нам блеснет заря украдкой,
Нам так скорбно в глубине!
От цветов земли далекой,