— Чего же он не надел? — спросил Толик Воробьев.
— В чемодане орден… К новой гимнастерке привинчен.
— А наган у твоего дяди есть? — спросил Толик.
— Есть.
— В чемодане? — полюбопытствовал Гошка. — Под гимнастеркой, к которой привинчен орден Красного Знамени?
Сашка облизал коричневые губы и с неприязнью посмотрел на Гошку.
— Дядя купил целый ящик ирисок, — сказал он. — И ты уже штук двадцать слопал…
— Подсчитал? — ядовито спросил Гошка.
— Твой дядя и сто граммов пожалел бы на всех, — сказал Сашка, хотя никогда и в глаза-то не видел Гошкиного дядю, да и вообще не знал, существует ли он на белом свете.
Но Буянова разозлить не так-то просто. Он взял из ящика целую пригоршню ирисок и засунул в карман. Вытер руки о штаны и поднялся.
— Подумаешь, ириски! — ухмыльнулся Гошка. — Вот если бы шоколадными угостил…
Сашка побагровел от злости и не нашелся, что ответить на такое нахальство. Он сгреб ящик с оставшимися ирисками и, прижав к боку, величественно удалился домой.
— Пускай подавится своими ирисками, — сказал Гошка. — У меня от них оскомина во рту.
— Много ирисок есть вредно, — заметил Тим.
— Зубы могут испортиться, — сказал Ким.
И братья, довольные друг другом, переглянулись. У них всегда царили мир и полное согласие.
Не досталось в этот день ирисок только Коле Бэсу. Он с самого утра корпел над сложной математической задачей, которую собирался послать на конкурс юных математиков. Бэс сидел за столом в майке и трусах. Под стеклами очков щурились его задумчивые глаза, а тонкий карандаш был наполовину изгрызен. На столе валялись исписанные формулами листки бумаги.
Коля слышал знакомые голоса ребят. Могучий бас майора рокотал, будто далекие раскаты грома, слышалось дружное причмокивание. Несколько раз Бэсу хотелось выглянуть в окно и посмотреть, что там ребята поделывают, но долгожданное решение витало в воздухе где-то совсем рядом…
Витька Грохотов тоже слышал голоса в парке и, выглянув в окно, увидел всю эту теплую компанию вокруг желтого ящика. Он был не прочь присоединиться к ребятам, но не мог отойти от кровати маленькой сестры, которая надрывалась от крика. Мать ушла по хозяйственным делам, а его оставила с больной сестренкой. Что у нее за болезнь, никто не знал. Даже детский врач, который уже два раза приходил. Надюшка не давала покоя ни днем, ни ночью.
Надюшка кричала, а Витька остервенело раскачивал кровать и сквозь зубы напевал: «Баю-баюшки-баю, спи, дрянная девчонка, а не то тебя побью…» Но девчонка спать не хотела.
