Директор издательства к его приходу успел отправиться домой, обещая по дороге зайти в типографию и переговорить насчет ускорения печатания учебника по географии мира для восьмого класса, который они два года основательно перерабатывали, а теперь спешили с выпуском под нажимом школ — те задыхались без учебника. Но юрист оставался на месте, и это был не самый худший вариант.
— А почему ты не впечатал сюда фамилии авторов? — спросил он, визируя тексты договоров.
— Что касается Крутько, то мне все равно придется уточнять и вписывать в договор данные его паспорта, а уважаемого Афанасия Ильича я вообще не знаю, вдруг и фамилия-то у него не Коваленко, а, например, Каватенко. Лучше перестраховаться и на месте все вписать от руки.
— И то так, — согласился юрист.
Александр поставил на заготовленные документы печати в тех местах, где должны будут располагаться его подписи после того, как договоры подпишут авторы. Вернул печать в приемную секретарю, та в конце дня самолично прятала ее в сейф, и взглянул на монитор компьютера, стоящий у нее на столе. На экране светились стихи.
Конечно: «Да!»
Смывает лист озябшая вода
из зажелтённых лесом берегов.
Из горькой тьмы
растут дымы
печально полыхающих костров.
И даль светла
без зелени листа.
Что впереди ― тоска, сиротство, грусть?
Пусть!
Зато у той неведомой черты
меня ждешь ты.
И я кричу в неясное «туда»:
— Да!
— Что это? — ошарашенно спросил Александр.
— Стихи, — Таня подошла и «перелистнула» страницу. — Читай, — показала на экран.
Солнце ― справа, звезды ― слева,
птицы тут и там.
Нам до них какое дело,
Сонебесникам?
Нам-то что житье земное,
сутолока дней?
Нас на небе только двое
с тысячью огней.
