Если бы Гордон решил написать очерк о Мэкки Смит, то начал бы с того, что она очень взыскательный человек. Об этом говорили тщательно подобранная одежда, со вкусом обставленные комнаты, стремление выиграть дела ее клиентов в суде.
Только сейчас он понял, как нелегко ей признаться в неумении готовить. Это можно было определить по ее голосу, в котором прорывались смущенные нотки. И еще: Мэкки держала себя в ежовых рукавицах, но явно не походила на бездушный автомат, за который он ее вначале принял.
Так или иначе, она проявила себя невероятно изобретательной и дотошной в том деле, в которое ее вовлекла Бет. Мэкки была гораздо глубже и содержательнее, чем могло показаться на первый взгляд. Гордон еще ни разу не сталкивался с женщиной, которая бы заинтриговала его так, как эта женщина.
— Вот уж не могла представить, что Эшли понравятся маринованные артишоки! — воскликнула Мэкки, возвращая Гордона к действительности. Удобно прислонившись к шкафу, она потягивала белое вино, глядя, как Гордон кормит Эшли грудкой цыпленка гриль с вареной морковью и артишоками.
Мэкки вспомнила, что, когда они вернулись домой и открыли банку с артишоками, Эшли сразу же потребовала, чтобы ей дали кусочек. Но этим дело не ограничилось — она захотела еще.
— Невозможно предугадать, что может понравиться ребенку! С артишоками Эшли столкнулась на Рождество и с тех пор не упустит случая полакомиться ими. Но в то же время я так и не смог уговорить ее съесть хотя бы один отварной стручок зеленой фасоли, — пожаловался Гордон, давая Эшли кусочек цыпленка.
Теперь Мэкки придется провести в обществе отца и дочери почти двадцать четыре часа. Вопреки прежнему мнению, она должна была признать, что Гордон очень заботливый родитель. Невозможно было не заметить его самоотверженности.
Он мог быть несговорчивым и неуступчивым, когда дело касалось опеки над ребенком, но с Эшли он был необыкновенно нежным, любящим и готовым в любую минуту броситься на ее защиту. Этот человек заботился о дочери, как самая лучшая няня. А она, Мэкки, должна была отнять у отца горячо любимое дитя, отнять любой ценой. Впервые за всю свою адвокатскую практику Мэкки засомневалась в правильности своих действий. Все было бы гораздо проще, если бы противник оказался ничем не примечательным и безликим.
Как только Эшли покормили, выкупали и переодели в пижамку, Гордон и Мэкки передвинули манеж в кабинет, чтобы ребенок спокойно спал, пока взрослые ужинают.
