Татьяна возвратилась домой, когда солнце разогрело воздух до полной неподвижности. Делать ничего не хотелось, но она боялась развеять свежие впечатления от услышанного, поэтому уединилась и записала рассказ, который выбрала для своего сочинения.
3
Как-то проезжал Павел Дмитриевич мимо усадьбы Ивана Ролита, и тот его увидел.
— Кум! — позвал, а когда машина остановилась, пригласил: — Давай, причаливай ко мне. Жизнь такая короткая, черт ее знает, хоть посидим.
Он развалился на скамейке возле своего двора, измятая сорочка на груди была расстегнута, волосы всклокочены и весь вид — неопрятный, как у цыгана. На нем были изношенные до крайности ботинки и грязные штаны с выдутыми коленями. При этом Иван зевал и от безделья почесывал то подмышки, то грудь.
У самого Павла Дмитриевича настроение было хуже некуда, подавленное, что случалось с ним крайне редко. Такие минуты переносить в одиночестве ему было тяжело, и тогда он тянулся к людям, к разговорам, чтобы преодолеть нападки печали. А здесь видит, что и у Ивана не все благополучно, поэтому решил принять приглашение на праздные посиделки.
— Чего это ты сидишь среди бела дня, как больной? — спросил и подал руку для приветствия.
Иван оторвал зад от скамейки, замер на полусогнутых ногах, пожал протянутую пятерню и тяжело плюхнулся назад.
— Отдыхаю.
— Что ты делал?
— Ничего.
— Ага, а отдыхаешь после чего?
— После сна.
— А жена чем занята?
— Дверь красит.
— А я вот еле дополз, — пожаловался Павел Дмитриевич.
— Чего? — спросил хозяин равнодушным голосом, будто тут сидел не он, а его тень, сам же он находился в высших эмпиреях.
— Заправиться ничем. Бензин стал таким дорогим, что мне никак не по карману. Хоть воду заливай, такое горе. — Павел Дмитриевич говорил искренне, не представляя, как будет обходиться без машины.
— Заправляйся на государственных заправках, чего ты их объезжаешь?
— А где они теперь есть, государственные?
— Как? — спрашивает кум. — Ты же заправляешься у жулья, набиваешь им карманы, действуешь в ущерб простым людям. А надо поддерживать государство.
— Если б ты, Иван, — говорит ему собеседник, — не гавкал, если не знаешь сути дела.
Иван, правда, не обиделся, все-таки не тут находился, это точно.
— Там у нас на углу вчера или позавчера стоял бензовоз, и мужики несли бензин канистрами. А ты говоришь.
— И ты знаешь, чей то был бензовоз? — спросил Павел Дмитриевич.
— Откуда? Не знаю, конечно.
— Так с чего ты взял, что он был государственный?
