- Удобно ли, хорошо ли тебе. Лили? - спросил я, пожелав ей спокойной ночи.
- Так хорошо, так хорошо, - сказала она с радостной улыбкой, - что я хотела бы здесь и жить, и умереть.
По ее взгляду я видел, что она хотела еще мне что-то сказать, и я нагнулся к ней.
- Не забудь помолиться, - прошептала она, - прежде чем уснуть. Здесь за тебя молился Господь.
Опять для меня свежее дуновение, снова бабочка ожила. Я удалился с чувством умиления.
Мое ложе было приготовлено при входе в палатку. Я завернулся в бурнус и лег, но долго не мог уснуть. Я должен был молиться, а молиться не мог. В палатке все было тихо и мирно, а я метался из стороны в сторону, вспоминая свое детство, ища слова молитвы и не находя их. Дорожные часы мои пробили полночь. Предо мной являлся образ Лили мне слышался ее нежный голос, и невольно душа моя устремилась к Творцу, и я стал возносить молитву мою, пока не овладел мною сон. На следующее утро, рано, Лили пришла ко мне, чтобы вместе любоваться восходом солнца.
- Отто, - говорила она, прижимаясь ко мне, - здесь дивно хорошо!
Долина у наших ног застилалась еще туманом, который рассеивался мало-помалу и Лили воскликнула с восторгом:
- Назарет! Рожденный в нищете, Он все же был Сын Божий и наследник божественной славы!
Я знал, о Ком она говорит. У нее была одна постоянная мысль о Спасителе.
- Здесь преобразился Он, - продолжала Лили, - но Он еще не исполнил всего, самое тяжкое предстояло Ему: Гефсимания, Голгофа, а вечная слава ожидала Его у Отца. Так и мы, Отто, отдыхаем иногда от земных тревог, как в настоящий момент здесь. Бывают минуты, когда мы как будто преображаемся.
Мне кажется, что, спустившись с этой горы, мне будет чуждо все на земле, и я многое отдала бы, многое, чтобы продлить наше пребывание здесь еще на несколько дней.
- Полезно ли это будет для твоего здоровья? - спросил я.
- Мне уже теперь лучше, гораздо лучше, ответила она.
- Так поговори об этом с матерью моей, - посоветовал я.
Мать моя никогда ни в чем не отказывала Лили в последнее время, чувствуя, вероятно, что конец ее близок. Таким образом, мы остались еще на Фаворе. Лили разговаривала с проходящими пилигримами, ухаживала за больными, подавала помощь бедным. Но довольно! К чему томить себя этими раздирающими душу воспоминаниями. Я и в аду остался безумцем.
Двадцать шестое письмо
Много приключений происходит здесь с нами. Недавно молодая, прекрасная женщина бросилась в мои объятия. Она искала защиты от другого, преследовавшего ее, и безрассудно кинулась на меня. Я был восхищен ее детским личиком и ее нежным, женственным обращением. Все в ней дышало чистотой и невинностью, и я недоумевал, каким образом такое прелестное создание могло попасть сюда.
