Словом, крутился Федор как угорелый. Уж и пуговицу на воротничке оторвало, и лацкан пиджака где-то зацепило, и колени брюк лоснились от масла. Вроде все нормально, но не мешает проверить еще раз. Так. Так. Все так. Теперь ажур. Можно и перекурить, вздохнуть свободнее, отдышаться.
Ну и работенка!
Федор бросился на улицу немного поостыть. Тридцать градусов мороза, может, чуть больше. Хорошо! Прохладно. Ветерок обдувает.
Над входом в Учреждение уже повесили новую вывеску: "Вечный двигатель для удовлетворения все возрастающих нужд населения". В приемное отверстие машины втекала очередь понурых, замерзших граждан, а из выходного отверстия выплескивалась радостная волна отогретых материальным теплом и отеческой заботой людей, бодро волокущих на своих плечах кто трехкомнатную квартиру, кто детские ясли, кто штамп на прописку, а один так даже тащил теплотрассу, отремонтированную, можно сказать, созданную заново из отличных труб нужного диаметра и теплоизолирующего материала, с кирпичной кладкой и бетонными перекрытиями, с траншеей и самим переулком Подгорным, кажется. Тут и не разглядишь толком, так быстро гражданин все уволок. Кто-то тащил в студенческую столовую "Дружба" коровью тушу, которая заунывно тянула: "Последний нонешний денечек гуляю с вами я, друзья". А впрочем, слов из-за воя ветра почти нельзя было разобрать, хотя мелодия была та самая.
Заработала машина, удовлетворенно сказал сам себе Федор и подставил разгоряченное лицо встречному ветру.
А чуть поодаль в каком-то мальчишеском пальтишке, шапке с надорванным ухом и еще неразношенных ботинках местной фабрики стоял писатель Федор Михайлович Приклонов. Стоял и не решался подойти к другому Федору Михайловичу Приклонову, чтобы спросить, как там третий Федор Михайлович Приклонов?
А потом повернулся и, неуклюже переступая ногами, иногда морщась, пошел на завод…»
9
Была середина месяца, и аврал на заводе для настройщиков еще не начался. Я пришел домой, как всегда в таких случаях, часов около пяти вечера. Вся семья была в сборе и потихонечку собиралась ужинать. Пелагея Матвеевна смотрела передачу «На переднем крае науки». Она немного «оклемалась», хотя медсестра из третьей горбольницы продолжала ходить ставить ей уколы. Ольга разучивала на пианино первую часть «Патетической» сонаты Бетховена. Валентина раздвигала на кухне стол. Я снял ботинки и сразу проковылял на кухню.
– Ты почему раздетый ходишь в такой мороз? – спросила Валентина.
