- Сын мой, конь этот увидел свет в доме вашего отца лет тринадцать
назад и все эти годы служил нам верой и правдой, что должно
расположить вас к нему. Не продавайте его ни при каких
обстоятельствах, дайте ему в почете и покое умереть от старости. И,
если вам придется пуститься на нем в поход, щадите его, как вы щадили
бы старого слугу...
Толик обошёл лошадь и поспешил к зданию офиса. Он мимоходом глянул в
правый верхний угол экрана: 9:56. Можно успеть, но можно и
припоздниться на пару минут, что обязательно запишут в журнал. Толик
страшно не любил отчитываться потом за опоздания. Он прибавил шагу.
Тем не менее по пути пришлось затормозить ещё раз. Кроме Толика никто
почему-то не обратил внимания на трёх очень маленьких людей, которые
стояли возле киоска с мороженым. Казалось бы, кто будет покупать
мороженое в такую собачью погоду? Но малыши неспеша поедали большие
розовые шарики невероятно аппетитного вида, а большая круглолицая
продавщица, вопреки обыкновению, не пряталась в глубине своей будочки,
а выглядывала из большого окошка с огромным умилением изучая малышей:
- Этот кипятильник - гордость нашего хозяйства, - продолжал один
из них. - Он может вскипятить целое озеро. К сожалению, он
работает, только когда машина едет. Честно говоря, это довольно
хлопотно. Не очень-то удобно, понимаете ли, управляться одновременно
и с баранкой, и с кипятильником...
Толик удивлённо вскинул брови. Он мог бы поклясться, что слова ему
знакомы, как и сами любители мороженого. Но тут завиднелось крыльцо
офиса, и он прибавил шагу. Начинался новый день.
На редакторше сегодня почему-то была серая вязаная кофта, отчего
казалось, будто она только что убила и съела чью-то бабушку, а потом
надела её одежду, повторив сомнительный подвиг легендарного серого
хищника. Впрочем, Толик редакторше симпатизировал, а вот она ему -
нет. Толик это понимал, потому на стул в её кабинете опустился
страдальчески.
- Мы вот базу ждём, - грустно объяснил Толик, - нам региональные
разделы надо запускать, а без базы никак. Партнёры ждут и программисты
сроки сдвигают. А ваш Черных обещал к 25-му доступ открыть, а до него
дозвониться третий день не можем, уже 27-е сегодня. Нам бы
организовать доступ, мы бы сами конвертацию...
Редакторша смотрела на него без выражения, будто Толик пересказывал ей
содержание настенного календаря. От этого толик начал путаться в
словах и к концу фразы совершенно угас.
Редакторше было пофиг. Пофигизм её, как и всякая уважающая себя
философия, имел чёткие постулаты. Любимым постулатом Редакторши было
то, что она работает в этой компании уже 13 лет, и за это время видела
не одного бодрого айтишника, который должен был свершить революцию в
издательском бизнесе. Но все веб-проекты благополучно летели в
тартарары, а в кабинете редакторши за это время разве что обои успели
переклеить. Поэтому каждый новый айти-менеджер за время своей карьеры
в Компании вызывал у Редакторши улыбку только один раз: когда при
знакомстве с ней рассказывал о больших перспективах Веба и маленьких
перспективах бумажных газет. Все остальные слова производили на неё не
большее впечатление, чем шелест страниц очередного номера её любимого
детища.
