С северо-востока до разведчиков донесся гул самолета. Судя по звуку, это По-2.
— Наш… — спешит успокоить и обнадежить новичка в небе старший лейтенант Гречаный.
Но тут аэростат вдруг резко рвет вниз, Дашко инстинктивно хватается за его борт, стропы тут же свободно повисают, и становится на удивление тихо. Только прибор показывает, что идет быстрый набор высоты. Ефрейтор Дашко тревожно озирается, выглядывает из корзины вниз и недоуменно спрашивает Гречаного:
— Это что, Заруба так пугает меня? Дергает корзину…
— Да не совсем, — старший лейтенант Гречаный пытается быть игриво-беззаботным, — самолет оборвал наш трос, понимаешь ли. Мы, так сказать, в свободном полете. Летим, правда, к переднему краю. Очевидно, придется прыгать…
Девушке все еще не верится, что заманчивый на земле ночной полет обернулся в воздухе такой пугающей неожиданностью. Она медлит. Затем тряхнув головой — эх, была не была! — решительно переваливается через борт. Гречаный слегка подталкивает ее в ночную зияющую пустоту и напутственно кричит вдогонку:
— Не забудь дернуть за кольцо!
Некоторое время он напряженно вглядывается вниз, и вмиг с его лица смывает всю игривость — где же купол? Купола парашюта на фоне мутной снежной пелены он так и не замечает. А высота уже два с половиной километра. [90]
Тогда воздухоплаватель вскрывает аэростат при помощи разрывного устройства, собирает карты и выбрасывается через борт сам.
Глубокий снег смягчает удар. Гречаный освобождается от парашюта и, вобрав в себя сколько хватило сил морозного ночного воздуха, зычно призывает девушку. В ответ — лишь жутковатое в ночи, приглушенное эхо да таинственные лесные шорохи и вздохи.
С девушкой могло случиться что угодно. Ведь опыта парашютных прыжков никакого, а тем более ночных. Но кто же думал-гадал, что придется прыгать? Гречаный, потоптавшись на месте и покричав до хрипоты, решает прокладывать себе дорогу по ветру. Тяжел ночной мартовский снег, унты вязнут в сугробах, проваливаются в невидимые под снегом звериные норы, дышится тяжело…
Много ли, мало проходил Гречаный, но усталость сковала все тело — верный признак того, что не так уж и мало, и тогда он, достав пистолет, стреляет в воздух. Невдалеке послышался радостный девичий возглас:
— Я здесь!
Вот тебе и на! Он спешит на зов и замечает наконец в темноте ефрейтора Дашко. Она, оказывается, при прыжке потеряла унт, боится идти дальше.
— На вот, держи мой носок шерстяной, — снова обретает утраченную было бодрость Гречаный, и вместе они отправляются на поиски отряда…
