Итак, середина лета — пора белых ночей. На потертом грузовике ЗИС-5 я еду в отряд Крючкова, в кузове глухо постукивают баллоны с водородом, которые мы везем для него. И вот в белесой тишине ночи выезжаем на Международный проспект (ныне Московский). Кто из ленинградцев не знает его! Почти десятикилометровая магистраль пролегает точно по Пулковскому меридиану с севера, от Сенной площади, на юг — до поворота на Московское шоссе.
Куда ни глянешь по дороге — всюду следы бомбежек и артобстрелов. И чем ближе к южной окраине города, тем гуще баррикады, надолбы. Вот и дом № 98. Мой дом. Прошу шофера чуть тормознуть, а сам жадно всматриваюсь в томное, облицованное серыми плитами семиэтажное здание с магазинами на первом этаже. Зрительная память машинально фиксирует каждую приметную его деталь. Витрины заколочены досками, но магазины, судя по всему, работают. На стене взывает к вниманию голубое пятно предостережения: «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна».
А вот и окна моей квартиры. Одно сиротливо зияет чернотой, стекла второго, на удивление, целы. Балкон соседей разрушен, стены в осколочных выбоинах…
Но какой бы ни была в ночи угрюмая неприветливость дома — на меня веет полузабытым домашним уютом, чем-то дорогим, близким.
«До скорой встречи», — мысленно прощаюсь я с ним, оглядываясь назад, и кажется, будто уцелевшее окно тускло подмигивает мне — признает…
А машина уже объезжает баррикаду на площади у бывших Московских ворот. Здесь — один из рубежей обороны. У заставы нас останавливают: проверка документов, пропуска в прифронтовую полосу.
— Везет вам, товарищ майор, — говорит начальник заставы. — Фашист сегодня тихо себя ведет, может, и доберетесь спокойно.
Дома кончаются, и лишь на мглистых пустырях невдалеке простираются массивные стены Чесменского дворца да монументальное здание мясокомбината имени С. М. Кирова.
Сергей Миронович Киров. Давно ли не в военной форме в кабине ЗИСа, а на стройке у Средней Рогатки, где было выбрано место для мясного гиганта, стояли мы по колено в раскисшей вязкой глине с начальником строительства Георгием [74] Михайловичем Алексеевым. Строители спорила в проектировщиками — дело обычное, — и никто не заметил двух легковых машин, приткнувшихся неподалеку.
Но вдруг кто-то произнес:
— Киров!..
Широко улыбаясь (по всей видимости, мы, увязшие в грязном месиве, сердитые друг на друга, распаленные спором, да к тому же с внушительными рулонами ватмана в руках и под мышками, смотрелись со стороны довольно комично), Сергей Миронович поздоровался с нами и кивнул Алексееву:
