Четвертый, последний курс. Когда появился призыв выполнять пятилетку в четыре года, я думаю, что Академия живо откликнулась, и нас стали выпускать в четыре года.
Лежит Джон и спит. А ему посылка с гусем приходит и в живот этому гусю напихали печеных яблок. Собрался голодный коллектив и всем кушать хочется, а Джон продолжает спать и про коллектив во сне и не думает. Разбудили Джона и показали посылку.
А Джон того гуся с яблоками увидел и говорит: “Не слабо, гусь проглотил яблоки, даже не жуя“.
Преддипломную практику мы с Женей договорились проходить вместе. Женя был москвичом. Мест для таких как мы ни в Ленинграде, ни в Москве не было. Было решено, да и стране мы требовались в Тюмени. В Тюмени была вся техника, и нас это очень устраивало. Но в последний момент Жене разрешили проходить практику в Быково на Ан-26, и мы человек 6 поехали в Тюмень. Тюмень — столица деревень.
Преддипломная практика и окончание Академии ГА
По приезде туда я был приглашен в управление ГА и между мной и главным штурманом состоялся разговор.
— Ан-2, посадки на лед?
— Мне бы Ан-24 или Ан-26.
— Ну, хорошо, а штурманом эскадрильи вертолётов Ми-8.
— ??? Мне бы Ан-24 или Ан-26.
— Ну, а штурманом на Ми-6? Большой винт рубли считает, а маленький копейки, а? (честно говоря, я понимал, как летает вертолет с точки зрения аэродинамики. Ну вот, умозрительно, мой разум отказывался въезжать в это). Хорошо сказал Шура об этом: “Ну ты представь себе, как можно всю эту массу на одной гайке подвесить!”
— Ладно, есть у меня одно вакантное место, раз на вертолётах летать не хочешь, штурманом отряда Ми-6 пойдешь. Полетаешь, побудешь в этой должности года 2 и потом Ил-76 или Ту-154!
Но был я наивным, но не до такой степени. В то время нужно было полетать не меньше 5–7 лет, чтобы переучиться на такую технику.
— Мне бы Ан-24 или Ан-26. — скромно попросил я.
— Ну, так мы тебя, если конечно пробьешься и сгноим на Ан-24.
К слову, Серега У. падал на вертолетах раза 4. Ни один с нашего выпуска на вертолетах уже не летает. У некоторых даже кончилось здоровье на этих вертолётах.
Ведение связи — это как иностранный язык. В самом начале, конечно. А ведется связь по определенным правилам. Летит Андрюша и надо ему попросить снижение, а ему словно память отшибло. Надо снижаться, время идет, расстояние уменьшается, а он забыл. Ему уже все члены экипажа напоминают, что снижаться пора, но в учебный процесс не вмешиваются. А надо было ему сказать ”Тюмень контроль, 46651, расчетное начало снижения”.
