— Да… Но как вы определили?
— Волосы от солнца жесткими сделались. Понимаете, солнце — оно ведь что…
Принялся развертывать печальную картину пагубного воздействия на волосы солнечных лучей. Похламков понимал, Валька затеял разговор с единственной целью — вызвать возражения, а там, коль скоро у собеседника возникнет охота поспорить, пусть себе развивает свою точку зрения. Однако профессор был, как видно, не расположен к спору, лекция пропала впустую.
Похламков тем временем постриг и побрил своего клиента, тот поблагодарил, расплатился и направился было к выходу, но Валька остановил, спросив с беспокойством:
— Вы кореши, что ли, с тем парнем? Ну, которому плохо стало?
— Дружим. А что?
— Так я, считай, закончил ему стрижку…
— Ва-аля, — одернул Похламков, — человек заболел!
— Я же ничего, — не унялся Валька, — пусть болеет, только…
— Ва-аля!
— Да не лезьте вы, Иван Федорович.
Профессор, уразумев, чего Валька добивается, посоветовал:
— Вы назовите сумму, какая причитается, и молодой человек, я не сомневаюсь, уплатит за своего приятеля.
— Ну, если об этом речь, — заторопился тот, — я готов, пожалуйста!
— Вот и прекрасно, — с усмешкой одобрил профессор, — вот и чудненько. Больной, здоровый — какое имеет значение? Главное, копейку не упустить.
Похламков счел долгом вступиться за воспитанника:
— Зеленый еще, — сказал профессору.
— А вы рекомендовали: грамотный.
— В работе — да, не отнимешь, а в жизни…
Они говорили так, словно Вальки здесь не было. Но Валька-то не мог сделать вида, будто не слышит.
— Всю дорогу этот план в голове, — забормотал пристыженно, — а без копейки плана не дашь.
Профессор подхватил все с той же усмешкой:
— Вот именно! Больной, здоровый — этим сыт не будешь, а копейка никогда в обиду не даст.
Скользнул взглядом по красным буквам.
— И бороться с копейкой в кармане куда как веселее.
— Сегодня только повесил, — опять вступился Похламков, тоже посмотрев на «вывесочку», — еще не прочувствовал.
Между тем клиент Похламкова достал кошелек:
— Сколько там с моего товарища?
Похламков не дал Вальке ответить:
— Ладно, чего уж, — сказал поспешно. — Поправится товарищ, пусть приходит, тогда и рассчитается.
Возвратилась с улицы Феня, сообщила Вальке:
— Очухался твой-то, просит позвать, как освободишься.
Валька смущенно покашлял:
— Хорошо, позовешь минут через пяток.
Он уже, можно считать, обиходил профессора — закончил стрижку и даже успел побрить, но теперь вновь взял ножницы, захлопотал вокруг головы, создавая видимость устранения каких-то шероховатостей, заметных лишь глазу мастера. Делалось это исключительно «для сервиса» — такое и Похламков практиковал, обслуживая особо уважаемых клиентов. Однако сейчас Вальке не усердствовать бы, не перебарщивать.
