Я нажимал, прибавлял шагу и старался ступать след в след, хотя ноги у меня давно одеревенели и плохо слушались. Вдобавок лямки тяжелого рюкзака почти до крови натерли плечи, я это чувствовал при каждом шаге. Хотелось сбросить рюкзак, растянуться во весь рост и лежать, лежать.
— Давай отдохнем, — попросил я чуть не плача.
— Держись… Еще немного, и болото кончится, вот увидишь, — успокаивал, подбадривал Димка. Он тоже порядком измотался, но упрямо шел, прокладывая дорогу.
Наконец болото кончилось. Куда-то девались кочки с султанами жесткой осоки, перестало хлюпать под ногами. Да и сама тайга поредела и посветлела. Это оттого, что среди черных сосен и елей больше стало попадаться белокорых берез.
— Первым делом надо наломать побольше лапника, — сказал Димка каким-то чужим, сиплым голосом. — Потом мы разведем костерок, обсушимся и на боковую.
— Брось. Переспим как-нибудь, — сказал я. — Давай лучше перекусим малость.
— Если хочешь, пожуй там чего-нибудь, — махнул рукой Димка и стал укладываться на голой земле, под соснами, где было суше. Постелил брезентовый плащ и растянулся на нем во весь рост. Одностволку, как обычно, положил у себя под боком.
Я устроился рядом, тоже отказавшись от ужина. Есть мне вдруг расхотелось.
Тайга чутко молчала. Только вершины деревьев слегка покачивались и глухо шумели. Наверное, по ним ходил верховой ветер. Иногда в этой настороженной тишине раздавались непонятные звуки. То где-то заскрипит, то ухнет… Я подумал, что одному на этом бугре было бы совсем жутко, и по достоинству оценил могущество локтя. Вот рядом со мной один Димка, а мне уже и не так страшно. Вдвоем мы — сила! А если бы нас было трое, четверо?..
Размышляя, я и не заметил, как Димка вылез из-под пальтишка, приподнялся на четвереньках и уставился куда-то. Я спросил, что там такое. Димка молча повел рукой, не то отмахиваясь, не то показывая, трудно было понять. Тогда и я встал на четвереньки, затаил дыхание.
— Ну, видишь?
Я ничего не видел.
— Глянь сюда, — дернул меня за рукав Димка. Я перевел взгляд в ту сторону, куда он показывал, и наконец увидел какие-то странные бледные всполохи. Так вспыхивают и тут же гаснут сырые дрова, когда их начинают раздувать.
— Что это? — спросил я шепотом, точно боялся, что нас могут услышать.
— А я знаю, — зябко передернул плечами Димка.
Мы снова легли. Каждый из нас делал вид, что засыпает. Но я-то понимал, что Димке сейчас не до сна. Мне стало страшно, как бывает перед лицом чего-то таинственного, пусть это таинственное и не представляет прямой опасности.
