— Но, как я обеспечу штурм? Верные люди у меня есть, но лишаться их я не хочу!
— Посмотрим на обратную сторону вопроса — устройте массовые облавы, они оправдают отчаянные действия наших диверсантов, пусть вместо нужных людей, застенки будут набиты их противоположностью — не нужными. Затем устройте, от чужого имени, побег и финальную резню.
Довольное выражение масляно растеклось по мужественному лицу Роска, похоже, многие давили ему на мозоли, заполучив определенные трудности с выживанием в "варфоломеевскую ночь".
— И жить хорошо, и жизнь хороша … ребра круша … слегка запыхавшись, я вспоминал Высоцкого.
маны было полно. Света местной Луны, кстати, размерами очень похожую на нашу, было достаточно, чтобы двигаться пешком, в сторону Керела. От которого, по словам предателя-коменданта, было удобнее всего добираться речной баржей. Похоже, это был город-порт. Консультацию я получил после прямого вопроса о лучшем маршруте, в свете "местной обстановки", компетентным знатоком которой, "априори", был Роск.
Отменно зажигательным, порошок из серы, стал после алхимической обработки, в моем рту, он отлично сработал в нужное время, и сейчас, позади меня тяжело багровел пожарами Горад. Бравые ребята, жаждавшие скормить меня дракону государства, сами пошли кормить червей, буднично преданные собственным руководством.
От лошади я отказался, заявив, что так же легко исчезаю, как и умею привлекать внимание, для чего не обременяю себя движимым имуществом.
Пора было выдвигать "лопухи — звуколокаторы", даже если за мной следят люди Роска, имидж позволяет. Особенно, если следят.
— Что за чёрт?
Орихалк, раньше дававший сто очков форы любому пластилину, не поддавался моим "мысленным пальцам". Проблемка явно перевешивала тесную обувь и узковатую, особенно в талии, одежду приснопамятного мага.
Попытка осторожно вывести нитку материала за пределы тела, заставила застонать сквозь зубы — пробовали отрывать волосы на руках, целыми пучками? И не пробуйте.
Не сразу я определил причину — орихалк срастался с клетками моего тела в месте контакта. Соседние органы бодро реализовывали наше общее, как я теперь понимал, ритуальное право на чудесный металл. На их работоспособность это почему-то не влияло, иначе я был бы уже мертв. Процесс развился так сильно, что теперь извлечь сферу, означало нанести себе чудовищные внутренние повреждения, а затем, несомненно, сдохнуть.
— Гадство, он же химически инертен, этого не должно было случиться!
