Приметив пацана, спешащего куда-то с кожаной сумой, я направился ему наперерез.
— Эй, парень, я заплутал здесь. Если ты выведешь меня к приличному месту, где я смогу снять комнату на ночь, то тебе перепадет кое-какая мелочь!
— Четыре медяка, господин! — зачем-то осмотрев меня, вякнул молодняк.
Отлично, значит, стандартный денежный ряд: золото — серебро — медь, а то я опасался называть мелочь медяками — вдруг тут оловянные монеты.
— Договорились, но сначала приведи!
Пацан двориками вывел меня к небольшому деревянному дому, где постучал в дверь, её открыла молодая женщина.
— Карв, ты где шляешься, и заметив меня — господин?
Похоже, имя Карва было распространенным, по крайней мере, среди простолюдинов.
— Мы сдаем комнату! — пацан похоже уже решил за всех, но опасливо уставился на меня.
— Покажите комнату, я пожал плечами и пошел знакомиться с комнатой и домовладельцами.
Было видно, что Лирея и Карв жили одни, но лезть им в душу и выяснять, где отец Карва, мне было ни к чему, а они об этом не распространялись. В общем, устроился, не особо торгуясь, за полсотни медяков в день — я передал Лирее две серебрухи, и попросил разменять самой, так как очень устал с дороги.
— Да, еще четыре медяка передайте Карву, я обещал. И купите еды для меня, хлеба там и мяса.
В комнате разделся и завалился медитировать — я уже слишком долго издевался над организмом, не спал, отравился и долго голодал. Жидкий лекарский бульончик не в счет! Спать было нельзя по известным причинам, ограничусь алхимической чисткой.
Глава 20. Верно выбери направление.
Теоретически благодатное, поле ночного города оказалось плотно застроено индейскими национальными жилищами. "Фигвамами", по простому. Алхимический жор натыкался на неприступные бастионы многочисленных бодрствующих сознаний, канаты из соседской зависти и тщательный, многократный пересчет добра, общепринятый среди местных скруджиков.
— Гладко было на бумаге, да забыли про овраги — я совершенно не ожидал встретить такого сопротивления и изрядно растерялся.
Наверное, основным препятствием, было сжатое личное пространство горожан и их бедность, заставлявшая ценить то немногое, что у них было.
Благодушная сытость, возникшая после сытного ужина из хлеба с мясом, запитым местным аналогом кваса не позволила огласить комнату руганью. К тому же, в соседней комнате, спали Лирея, с Карвом. Пацаненок явно ревновал, опасаясь, что я попытаюсь подкатить к его мамке, но острая нужда в деньгах, да моя добротная одежда перевесили детские страхи. Пришлось изображать мирно спящего постояльца, да еще и ждать позднего утра — господа рано не встают.
