— И ты хочешь сказать, что тебя раздражало мужское внимание?
— Раздражало. Египтяне как мухи назойливые.
— А вдупель пьяные русские мужики с красными носами в обнимку с пивной бочкой тебя не раздражали? По мне, уж намного приятнее общение с красивым арабским парнем, чем с невменяемым от большого количества выпитого алкоголя русским мужланом.
— Ну не все же наши мужики там вдугаря пьяные. Иногда встречаются трезвые, — не совсем уверенно ответила Ленка и тут же добавила: — Хотя бы по утрам.
— Мне не встречались. А по утрам им вообще не до девушек. Они у бара сидят с кислыми, безжизненными физиономиями и ждут египетского айболита в форме официанта, который откроет бар и нальет им чего‑нибудь на опохмел. Ленка, не знаю, как тебе, но мне с пьяными мужиками говорить не о чем. Я когда в бикини мимо бара проходила, один сильно перебравший русский мужичок решил со мной познакомиться, только у него, по‑моему, в глазах все троилось. Я подошла себе колы со льдом заказать, а он живот на колени положил и стал так пошленько и хамовито меня рассматривать. Затем мясистые ручки ко мне протянул, с трудом проговорил: «Давай сегодня встретимся в моем номере» и, перевернув на себя порцию виски, потерял равновесие, упал прямо на бетонный пол и расшиб до крови себе голову.
— Ну ты уж совсем загнула!
— Я просто говорю тебе как есть. Лена, я не пойму, что ты на меня дуешься? В конце концов — это моя жизнь, и только мне решать, как ею распоряжаться.
— Валя, но ведь ты — моя подруга, и я переживаю за тебя точно так же, как за себя. Угораздило же тебя полюбить египтянина, да не просто полюбить, но и еще принять решение выйти за него замуж. Я считаю, что ты слишком поспешила — не стоит рубить сплеча. Нужно поберечь себя для более достойного варианта. Будет у тебя еще русский мужик с двумя ногами, двумя руками, без всякой экзотики и без проблем на твою голову. Сейчас ты совершенно сознательно хочешь загубить свою жизнь. Мне кажется, что ты улетишь в свой Египет и я никогда больше тебя не увижу. Продадут тебя куда‑нибудь в рабство или в публичный дом.
Я покрутила пальцем у виска и озабоченно потрогала лоб своей подруги, пытаясь определить, нет ли у нее высокой температуры.
— Лена, да мы в каком веке живем? Какое, к черту, рабство?!
— Это Египет. Там время остановилось, — стояла на своем подруга.
— Что значит, время остановилось? Там же не дикари живут! И при чем тут публичный дом?! Ты хоть понимаешь, что я полюбила? Мы с Валидом любим друг друга. Ленка, мне же не восемнадцать лет! Ты пойми, я уже способна определить, когда мужик лапшу на уши вешает, а когда испытывает ко мне серьезные чувства. Валид сам говорит, что с ним такое впервые: его любовь, словно волна, с головой накрыла.
