Раза два он видел, как Марина проходила по дорожкам парка, но всегда на значительном расстоянии от него. Если бы даже он вздумал окликнуть ее, ему пришлось бы кричать — а это было бы и невежливо по отношению к девушке, и свидетельствовало бы о крайней его невоспитанности.
Как-то он увидел Марину на пляже. Это было вечером. Сын Вождя понемногу учился плавать, но очень стеснялся и своего неумения, и своей нездоровой худобы; они с товарищем Гавриловым обычно ходили купаться рано утром или уже к вечеру, когда пляж пустел. Гаврилов сам учил его плавать и даже поддерживал его в воде. Именно в один из таких вечеров, барахтаясь в воде неподалеку от Гаврилова, Сын Вождя увидел, как по пляжу, помахивая на ходу полотенцем, неспешно идет Марина. У него захватило дух, и он чуть не нахлебался воды, увидев ее. Марина, конечно, была в купальнике, но для него она была как бы обнажена.
Марина шла, наклонив голову и не глядя по сторонам, но Сын Вождя почему-то заволновался, застыдился и зашел в воду поглубже. Он даже присел в воде, ужасно стесняясь своего тощего бледного тела, но не отводил глаз от девушки, медленно и задумчиво идущей по самой кромке суши. А море плело и выкладывало ей под ноги длинное и тонкое кружево из песка и пены. Ее тело в голубом купальнике было все облито медно-красным светом заходящего солнца, и она показалась ему ожившей медной статуэткой: такая фигурка стояла у отца на письменном столе и держала абажур настольной лампы.
Ночью он почти не спал. Он без конца просматривал одну и ту же сцену: Марина появляется в поле его зрения слева, медленно проходит направо, чуть привставая на носки при каждом шаге. Полотенце покачивается в ее руке, голова опущена, как будто она внимательно считает собственные шаги, а русая скобочка волос прикрывает верхнюю часть лица, оставляя на виду только кончик носа и немного тяжеловатый круглый подбородок. Потом видение уходит вправо и исчезает. Но он переводит закрытые глаза налево, и Марина снова появляется и снова плавно, чуть приподнимаясь при каждом шаге, движется вправо, чтобы затем исчезнуть, и снова… Он заснул только под утро, чтобы и во сне увидеть то же самое — Марину, задумчиво идущую вдоль кромки набегающих маленьких волн.
На другой день в столовой он боялся поднять на нее глаза, боялся даже поглядеть искоса ей в спину, когда она отходила от их столика. Он и есть почти не мог, только пил без конца минеральную воду.
Днем он ходил на пляж с Гавриловым, но не купался, только загорал.
