"Двенадцать стульев" задумывались как роман-фельетон – и в старом смысле, потому, что должен был публиковаться из номера в номер с продолжениями, и в новом, потому что всё несоциалистическое, нереволюционное следовало изображать лишь с целью бичевания и высмеивания.
Старый мир трактовали как мир умирающий, и проникнуть в него можно было лишь через смерть. В романе тема смерти поднимается буквально в первом предложении. На ней, смерти, основана завязка: кончина мадам Петуховой служит ключом, открывающим тайную дверь.
Стандартное, привычное отношение к героям романа порой мешает видеть суть. Тот же Воробьянинов, кто он – эгоист, мелкий, недалёкий человек? Но ведь как-то Ипполит Матвеевич сумел спастись в годы революции, пройти чистки, устроиться на казённую службу. Да и тёщу не бросил на произвол судьбы, увёз с собой. А что промотал собственное состояние и приданое жены – это, скорее, ему в плюс. Всё лучше, чем отдать врагу – ведь советская власть враждебна бывшему помещику-миллионеру безусловно.
Или отец Фёдор – помимо семинарского образования у него ещё три года юрфака университета. В новой жизни, правда, что юриспруденция, что церковь – институты лишние, так ведь Фёдор Иванович не плачет. То мыла наварит пуды, то кроликов разведёт преизобильно, то домашние обеды организует – производитель! И бриллианты ему нужны не для гулянки, а для строительства свечного завода. Они и сегодня не лишние в хозяйстве, свечи, а уж в двадцатых годах…
Умирающий мир плох лишь потому, что умирает. В иной ситуации любой персонаж мог бы если не преуспевать, чтобы всем было хорошо – так не бывает, — но жить спокойно. Собственно, они и в романе живут спокойно. О том, что их время на исходе, знают только авторы. Не зря авторской волею приезжает в Москву Безенчук с запасом гробов: этот эпизод был опубликован в «Тридцати днях» перед открытием процесса по Шахтинскому делу, шедшему в мае-июне двадцать восьмого года в Колонном зале Дома Союзов и закончившемуся одиннадцатью смертными приговорами (расстреляли, впрочем, лишь пятерых). Вспомним, как завершается вторая часть романа: «Безенчук всё ещё ошалело стоял над своими гробами. В наступившей темноте его глаза горели жёлтым неугасимым огнём».
Потом этот жёлтый огонь видели в глазах совсем другого человека, но это потом.
В романе старый мир суетится, мечется и даже устремляется вслед за Европой. Так курица, которой мгновение назад отрубили голову, бегает по двору в поисках то ли спасения, то ли утраченного счастья.
