- Я всего лишь пророчица,- сказала Коринна.
- Пророчица,- повторил Леопольд.- Но на сей раз лжепророчица. Хильдегард красивая девушка, и сотни людей почли бы за счастье жениться на ней, но вы же знаете, как смотрит на это моя мама. Она страдает от постоянного чванства тамошней родни и уже сотни раз божилась, что с нее вполне хватает одной гамбургской невестки, представительницы торгового дома Томпсон - Мунк. Она прямо-таки ненавидит Мунков, и если бы я предстал перед нею об руку с Хильдегард, то не знаю, что могло бы из этого выйти; наверно, она сказала бы «нет» и устроила бы ужасную сцену.
- Кто знает,- проронила Коринна, чувствуя, что вот-вот будет сказано решающее слово.
- Она сказала бы «нет, и еще раз нет», это уж как бог свят,- взволнованным голосом продолжал Леопольд.- Но меня это не может беспокоить. Я не предстану перед ней рука об руку с Хильдегард, я сыщу себе невесту и ближе и лучше… Я знаю, да и вы тоже знаете, что картина, вами нарисованная, была всего лишь шуткой, и, кроме того, вам известно, что ежели уж мне, бедняге, соорудят когда-нибудь триумфальную арку, то в венке, висящем на ней, будет красоваться сплетенная из сотен и тысяч цветов совсем другая буква. Надо ли говорить, какая? Коринна, я жить без вас не могу, и сейчас должна решиться моя судьба. Вы только скажите: да или нет? - С этими словами он схватил ее руку и принялся покрывать ее поцелуями. Они шли, скрытые зарослями лесного ореха.
Коринна, после такого объяснения с полным правом считавшая помолвку fait accompli[59], благоразумно решила воздержаться от дальнейших споров и только сказала:
- Но, Леопольд, мы не должны обманывать себя: нам предстоит нелегкая борьба. Твоя мама по горло сыта Мунками, это я понимаю, но как обстоит дело со Шмидтами - это еще вопрос. Правда, иногда она намекала, что я, мол, в ее глазах, идеал, может быть, потому что во мне есть то, чего не хватает тебе, а возможно, даже и Хильдегард. Я говорю «возможно» и не устану подчеркивать это ограничительное слово. Ибо любовь, как я ясно вижу, любовь смиренна, и я чувствую, что мои недостатки словно бы покидают меня. А ведь это верный признак. Ах, Леопольд, у нас впереди жизнь, полная счастья и любви, но все зависит от твоего мужества, от твоей стойкости, и здесь, под этими лесными сводами, где так темно, где таинственно шелестит листва, здесь, Леопольд, ты должен мне поклясться, что не откажешься от своей любви!
Леопольд уверял, что он не только не откажется, но и будет достоин своей любви? Ибо если любовь делает людей скромными и смиренными, то в то же время она несомненно придает людям силы. Если Коринна изменится, тогда и
