— Почему же, я сейчас видел это своими глазами.
— Всего лишь пару минут! Ты слишком быстро принимаешь решение, это опрометчиво.
— Я наблюдаю людей каждый день у себя на работе. У меня достаточно опыта, чтобы сразу понять, когда человек искренний, настоящий. — Он взглянул на нее, и Энджел утонула в бездонной синеве его глаз. — Когда я вошел в кухню и увидел, как ты прижимала его к себе, твоя душа была за много миль отсюда. Ты не знала, что я наблюдал за тобой. Ты просто вся светилась любовью к малышу. Ты стала бы прекрасной мамой. И этому ребенку в особенности.
— Спасибо тебе, Роури, — глотая слезы, произнесла Энджел, вспыхнув от неожиданной похвалы. Она была, бесспорно, приятна ей, но тут Энджел вспомнила, что перед ней человек, который старался помешать их свадьбе с Чадом.
Однажды вечером они пригласили Роури в гости на квартиру Чада. Он принял их приглашение, наговорил комплиментов Энджел по поводу ее спагетти, настоял на том, чтобы ему позволили купить бутылку дорогого вина. Энджел тогда показалось, что вечер прошел очень хорошо. Но перед уходом Роури посмотрел на них обоих и сказал своим таким холодным, спокойным голосом: «Если вы хотите услышать мой совет — а вы, скорее всего, не хотите, — то я посоветовал бы вам пока не жениться. Зачем лишние волнения?»
Энджел была оскорблена, а Чада неодобрение Роури, казалось, только раззадорило.
Сейчас Энджел посмотрела на Роури и задала ему тот вопрос, который должна была осмелиться задать еще тем вечером:
— Почему ты был так против нашей свадьбы, Роури?
— Энджел, — вздохнул он, — зачем снова?
— Мы должны обсудить это! Ты же понимаешь, иначе я не отвечу утвердительно на твою просьбу. Между нами не стоит ничего больше, чем это. И я хочу знать! Тебе так не нравилось во мне, что я была простой девочкой из ирландской провинции? Не умеющей выбрать нужный нож за обеденным столом?
— Энджел Мандельсон, — проворчал он мрачно, — если бы у меня на руках не было ребенка, я бы с удовольствием отшлепал тебя за такие глупые слова! Дело не в том, что мне не нравилась ты, — мне не нравились ваши отношения с моим братом. И, если уж ты обязательно хочешь знать, я не одобрял ваш брак потому, что вы совершенно не подходите друг другу.
— Но почему? Ты видел мня всего несколько раз, и то случайно!
— Это правда. Но я знал Чада лучше, чем кто-либо еще. Я знал, какой переменчивый у него характер. И я знал еще, что Чад безнадежно избалован нашей мамой и не допускал для себя отказа ни в чем.
