Одевается непосредственный так, как наиболее удобно ему, попирая приличествующие нормы и эстетические каноны. Запросто может надеть кроссовки к костюму. А вообще чаще всего они одеваются в спортивную одежду или в камуфляжную униформу (во многом потому, что всегда бессознательно готовы к драке). Они очень неравнодушны к оружию и часто стремятся его приобрести. А уж если они им обзавелись, то непременно его всем покажут. Очевидно, вам встречалась такая сцена: сидит в компании здоровый детина и демонстративно поигрывает газовым пистолетом.
Представители непосредственного типа не выносят никаких запретов. Если их пытаются поставить в какие–либо рамки, они могут выкинуть что–то совершенно неожиданное и бессмысленное исключительно из чувства протеста. Нередко жажда вседозволенности толкает мужчин этого типа идти на работу в охрану или в милицию: если не любишь, когда воспитывают тебя, воспитывай сам! Конечно, для работы в правоохранительных органах нужны качества, присущие этому типу, но до известного предела. Если качества непосредственного типа выражены в милиционере слишком ярко, то из него получается хулиган с пистолетом вместо защитника правопорядка.
Женщины этого типа также агрессивны и любят воспитывать, а потому, к сожалению, нередко идут работать учителями или воспитателями детских садов. Еще предпочитают работать на мужских профессиях: водителем, милиционером, рабочим. И только попробуйте им сказать, что не женское это дело. Они быстро вам покажут, где «раки зимуют». Но, кроме шуток, такие женщины хороши там, где требуется быстрота реакции, скорость принятия решения и четкие направленные действия. Из них получаются хорошие фельдшеры на скорой помощи.
Сильные стороны: быстрота реакции, устойчивость к жизненным катаклизмам, смелость.
Слабые стороны: агрессивность, неспособность к компромиссам, эмоциональная несдержанность.
Д — Эстетствующий. Что я думаю о себе? «Размышляя, я познаю мир. Этот мир сложен, в нем открываются бездны, все вокруг наполнено глубоким смыслом. Внешние предметы и события – лишь символы его глубинного содержания, данного нам в эмоциях и ощущениях. И все так связано между собой, что постичь все это совершенно не возможно. Но я стремлюсь постигнуть хотя бы крупицу того великого смысла, и мне многое открылось. Другие же могут понять даже сотой доли того, что открылось мне. Мне тяжело с обычными людьми. Меня угнетает их приземленность и слепота. Тех, кто не лезет в душу, я научился не замечать, с остальными кое–как считаться.
