Ванная
нам в
«гостинке» не
полагалась.
Кухня была
одна на этаж.
Душевые
комнаты — на
первом этаже,
для всего
парадного.
Когда мы
начинали
наши с
Наташей
детские шалости,
я всегда
отворачивался
и думал о
чем-то
постороннем.
Это помогало
увеличить
мой средний
акт с одной
минуты до
трех-четырех.
Эх, хорошая
она, душевная
была, многим
давала — в
основном
старшим
бандитам из
соседних
домов. Смешно
вспоминать,
но когда эта
же Наташа
Калашникова
лишала меня
девственности,
я успел
сунуть лишь
раз и сразу
же брызнул.
Она даже не
успела
понять, что произошло,
и все
спрашивала,
что
случилось. А
мне стыдно
было
объяснять, я
истерически
собрался и
убежал. Это
сыграло
роковую роль
— Наташа в
меня
влюбилась.
Было дело…
Сидела потом
часами под
дверью моей
ободранной «гостинки»,
дожидаясь,
пока я к ней
выйду. А я ее
полностью
игнорировал.
Теперь-то я понимаю,
что
психологически
это самый
верный
способ
победить и
привязать к
себе женщину.
Но тогда я
этого не
знал. Время
от времени я
сдавался и
ожесточенно
трахал ее. И
чем злобнее я
это делал,
тем сильнее
она в меня
влюблялась.
В
данный
момент я тоже
ничего не
понимал, да и
психологически
я был тем же
школьником — пацаном-целкой.
Оксана
пыхтела и
старательно
облизывала
мой рот. Было
жарко, но я
опустил
стекло, и
ветерок
обдувал нас
нежной струйкой
выхлопных
газов
Манхеттена.
Мы ехали
через
Квинс-Бридж.
Ржавые
металлические
фермы и балки
моста мелькали
на фоне
закатывающегося
солнца. Между
ними мерцал
мой
сорокадвухэтажный
дом. Студия
моя, мое
логово,
находилась
на 25-м этаже. Я
успокоился.
Вечер обещал
быть продуктивным.
— О! —
закричала
Оксана, когда
мы ввалились
в квартиру, — у
тебя
охуительный
вид из окна, — и
тут же заняла
ванну.
Плескалась
она там
долго. А я
бродил по
квартире,
проверял
презервативы
и смотрел в
окно на
кровавое
небо. «К сухой
и прохладной
погоде», —
подумал я, и
сразу же из
ванной появилась
Оксана,
закутанная в
мое красное
махровое
полотенце.
— Я
сейчас, —
пробормотал
я и тоже
скрылся в ванной.
По старой
школьной
традиции,
хотел было
вздрочнуть,
но передумал.
Все-таки не
мальчик, на
второй заход
могло бы и не
хватить сил.
Когда я
появился на
пороге,
Оксана
лежала на
моем старом
семейном
футоне,
закинув руки
за голову, с
довольным и
сытым
выражением на
лице. Ее три
подбородка
скрывались в
тени от
квадратной
челюсти.
Преувеличиваю,
конечно.
Подавив
приступы
похоти и
отвращения, я
скромно
прилег сбоку.
Оксана
задышала
чаще. Целовалась
она умело и
жадно. После
долгих лет
поцелуев с
одной и той
же женщиной
(моей бывшей
женой) все
было как-то
странно и необычно.
Огромные
груди
радостно
приветствовали
меня. Они
были как бы
пряной
травкой,
приправой и
соусом того
вечера. Или,
может быть,
салатом,
поскольку с
них я и начал.
Моя жена
никогда не
отличалась в
отделе мясо-молочных
продуктов,
была всегда
худой и стройной
— бывшая
профессиональная
модель
все-таки. А
это огромное
количество
свежего мяса
меня просто
заворожило. Я
так увлекся,
что Оксана
даже
заскучала.
Собственная говядина
ее мало
волновала.
