Мы
вышли из
машины на
Бродвее, угол
49-й. С угла 49-й и
Бродвея уже
видна Таймс
Сквер — место,
куда не
ступает нога
нью-йоркца.
Эта территория
отведена
туристам,
бродящим вокруг
этой
центральной
площади мира
с открытыми
ртами. Да…
Таймс Сквер…
Сколько раз я
проходил по
ней
впоследствии,
поздней ночью,
пьяный в
жопу. Этот
абзац я пишу
с глубокого
похмелья. В
последний
год я постоянно
пытаюсь
бросить пить.
В течение
двух недель я
настолько
трезвею, что
не могу
больше спокойно
воспринимать
реальный мир.
Это чувство
приводит
меня обратно
в ближайший «Ликерс»
—
виноводочный
магазин.
Оксана
была хороша:
белое платье,
большие шары
— два шара
вверху
спереди, два
шара внизу
сзади. Так и
подмывало
дать ей
кличку Шарик.
Ведя Оксану к
Стакану, я
удобно
закинул руку
сверху на ее
задницу,
упершись
ладонью в правую
сферу.
Баскетбольный
мяч,
состоявший из
отборного
мяса, грозно
шевелился
под ее тяжестью.
Рука
разогрелась
и запарилась
— в городе
стояло
душное и
липкое, как
жевательная
резинка,
нью-йоркское
лето. От
Оксаны несло
запахом
свежеиспеченного
белого батона
— хорошая
примета, как
мне уже
известно сегодня,
но тогда я об
этом еще не
знал. Если женщина
пахнет
хлебом, тем
более
булочками, это
значит, что
она подходит
тебе
генетически.
Кушай ее с
маслом и
запивай чаем.
Мы
зашли в Russian Stakan.
Ничего не
произошло.
Народ сидел
как попало —
кто за столиками,
кто у бара.
Было
рановато для
вечерней
толпы. Как
обычно, в
этой дыре
попахивало рвотой.
В дальнем
углу, за
барной
стойкой, на стене
бессильно
свисало
тяжелое и
пыльное
бархатное
знамя с
вышитым на
нем Лениным.
Справа, возле
входа в
туалет,
чернела под
стеклом
фирменная
футболка с
лозунгом «Чем
больше
выпьет
комсомолец,
тем меньше выпьет
хулиган».
Сзади, на
застекленном
шкафу с
дешевыми
винами,
красовалась
коллекция
стеклянных
бутылей с
различными
маринованными
в водке
фруктами и
овощами. Эти
бутыли напоминали
стеклянные
банки с
заспиртованными
человеческими
зародышами и
органами из
медицинских
коллекций
советских вузов.
Напиток этот
назывался
«Хауз водка» и
отличался
суровой
головной
болью поутру,
с похмелья.
Изготавливали
его, заливая
самую
дешевую пиратскую
водку
фруктовыми
сиропами или,
в буквальном
смысле,
хреновыми
настойками.
Хреновая
версия была
еще ничего,
но вот чесночный
водочный
напиток был
жесток. Местный
завсегдатай
Боря иногда,
расчувствовавшись,
выкатывал
мне рюмку
этого
чесночного
пойла, и
приходилось
из
вежливости
делать пару
глотков —
ощущение
трансорганическое
и незабываемое.
