- Ну да, ну да… – он на секунду закрыл глаза, мобилизуясь, и спросил, – Так лучше?
Я открыл было рот, но захлопнул его чуть ли не со стуком.
Нет, физически-то Айс остался тем же самым рослым и голубоглазым здоровилой. И меч его никуда не делся, занимая привычное место на хозяйском плече. Но теперь его окружил мастерски сплетённый "кокон невнимания". Такой плотный, что взгляд скользил по его фигуре, как палец по намыленному кафелю – и вместе с тем настолько тонкий, что даже при помощи взгляда в Глубину я не смог обнаружить в этом "коконе" даже намёка на активную магию.
- Ну, ты силён!
- Это менталистика, друг мой. Никакой привязки к грубым энергиям, косвенное воздействие прямо на восприятие – и только.
- А недостатки у такой маскировки есть?
Айс кивнул, убирая "кокон".
- Есть, как не быть. Поскольку это не заклинание, а непрерывное воздействие или, если угодно, дополнительный аспект личности, такая… гм, маскировка требует постоянного внимания с моей стороны. Как любая волшба. Стоит ослабить концентрацию – всё, меня снова замечают таким, какой я есть.
- То есть перед тем, как творить серьёзные чары, её приходится сбрасывать?
- Именно. И переложить её поддержание на амулет тоже нельзя. То есть можно – в теории. Если ты не только менталист, но вдобавок искусный шаман и артефактор не из последних.
- Редкое сочетание.
- И не говори. Ну, я пойду на разведку, а ты пока посиди в этом симпатичном трактире.
Я покормил Тигру, поел сам и уселся ждать Айса в самом тёмном углу, периодически заказывая вина. На что-то приличное у меня денег не было, и трактирщик с внутренним трепетом подсовывал мне сущую кислятину, жарко надеясь, что неудобный клиент свалит куда подальше и перестанет распугивать его постоянных клиентов.
Не на таковского напал.
Я простым алхимическим катализом нейтрализовывал лишнюю кислотность заодно с лишними градусами, пил получающийся разведённый сиропчик, не пьянея и продолжая сурово зыркать по сторонам. Надо полагать, на втором часу моего сидения трактирщик был бы рад списать мой медяшный долг и даже немного приплатить серебром, чтобы убрать из главного зала, но куда там! С образиной, в какую я себя превратил, заговорить на такую тему не вдруг решился бы и целый десяток стражников.
Но потом произошло событие, в корне изменившее отношение хозяина ко мне.
В зал с пьяным хохотом ввалился квартет каких-то вооружённых громил. То ли что-то празднующих наёмников, то ли просто много возомнившей о себе гопоты… но скорее всё же наёмников. Слишком уж уверенные движения у них были даже под изрядным хмельком, слишком привычно висело у них на чиненных перевязях оружие с потёртыми рукоятями. Я бы не стал с ними связываться – что я, полицейский? Но когда самый здоровый из этого квартета ловко сцапал и усадил себе на колени самую симпатичную из трёх подавальщиц, выражение её лица всё ж таки вдохновило меня на "подвиг". Я встал, без спешки подошёл к столу, оккупированному четвёркой. И подошёл так, что сцапавший подавальщицу отпустил её. Просто забыл о ней, инстинктивно хватаясь за меч, а остальные притихли и даже как будто слегка протрезвели.
