- Знаю. Не беспокойся, если потребуется, я попрошу уточнений.
- Хм, – Айс посмотрел на меня как-то странно. Видимо, ещё не встречал в этом Лепестке магов, равных мне в осведомлённости. – Так вот, на одном конце спектра находятся грубые энергии, взаимодействие которых придаёт формы материи. А на другом конце располагаются энергии предельно тонкие, которые и энергиями-то не назовёшь. Это скорее лишённые всякой фиксируемой материальности абстракции. Чистые продукты ума. И вместе с тем это – структуры и объекты, которые формируют наш ум. Что тут первично, а что вторично, спрашивать так же бессмысленно, как задаваться вопросом, что было первым: яйцо или же курица?
- Скорее, – ехидно ввернул я, – это сродни бессмысленности вопроса о том, имеет видимый свет природу, подобную природе волн, или же он состоит из частиц.
- Да?
- Да. Доказано, что природа света дуальна. И можно предположить, что исследовать предельные абстракции при помощи абстрактного мышления несколько… проблематично.
В ответ на это замечание Айс улыбнулся. Но быстро вновь стал серьёзен.
- Ты прав, Рин. К сожалению, исследовать предельные абстракции другими способами ещё сложнее. Здесь мы имеем как раз тот случай, когда исследователь, предмет исследования и метод исследования существуют как неразрывное единство. Это нельзя подвергнуть обычному анализу, так как анализ есть разделение на части и он бессилен, когда таковое разделение невозможно…
Понимать лекции Айса оказалось нелегко, но при этом – интересно до безумия. Особенно когда он перешёл к ментальным практикам. Нечёткие заклинательные формы, управление потоком образов, знаков и смыслов. Игры с многоуровневым мышлением (не многопотоковым, нет, – именно многоуровневым, с гибкими иерархиями процессов) и многомодальными логиками… я бы, пожалуй, утратил нить его рассуждений, если бы он не транслировал мне поясняющие образы и если бы сам я не прошёл подготовку у друидов.
- Большинство магов подчиняет себе материю, – говорил он. – Представители большинства встают над материей, но не отрываются от неё. Менталистов же материальное не интересует вовсе – или почти не интересует. Если бы не пределы, положенные нам риллу, мы могли бы уйти в абстрактные миры фантазий и снов, обрести полную свободу, ограниченную лишь той же самой мыслью, которая и породила освобождение. Реальность внешняя и реальность внутренняя стали бы неразличимы… но, повторюсь, эту тождественность риллу приберегли для себя.
