— Людей, конечно, больше, чем обычно по субботам, но мы справимся, милорд, — заверил Берус. Достав из кармана жилета ключ, он вставил его в скважину и резко провернул искусно выплетенный бант. — Как вы сейчас убедитесь, не только у вас неожиданно изменились планы на вечер.
Управляющий открыл дверь, над которой висел прямоугольный витраж с латинским изречением «Virtus Deseritur», — что в переводе значило «Добродетель забыта». Витраж этот преподнесла в дар чья-то давняя любовница, хотя имя проницательной вдовы никто не помнил. Со временем фраза заслуженно стала девизом клуба.
Наверху располагалась святая святых — пристанище Греховных Лордов: так их семерку прозвали много лет назад вследствие неудавшегося розыгрыша. Авторство принадлежало разгневанным жертвам — великосветским деятелям; Алексиусу и его друзьям хватило извращенного чувства юмора, чтобы с гордостью принять это звание.
Пускали наверх далеко не всех: за этим следили Берус и его помощники, получая за службу весьма щедрое вознаграждение.
— Вам еще что-нибудь угодно, лорд Синклер, или я могу вернуться к своим обязанностям?
— Ступай.
Поднимаясь по лестнице, Алексиус услышал, как внизу скрипнула тяжелая дубовая дверь и металлическая защелка, лязгнув, вошла в паз. Сверху доносился знакомый стук — это сталкивались шары, сделанные из слоновой кости, а на пороге зала его приветствовал громкий смех — как мужской, так и женский.
В тот вечер присутствовали лишь четверо из семерых основателей клуба. Рейн, упорно игнорировавший скучные ограничения, которые накладывал титул графа Рейнекортского, лежал на диване в компании двух девиц. Вейн, граф Вейнрайтский, тискал на другом диване какую-то милашку, а Сейнт, маркиз Сейнтхилл, и Фрост, граф Чиллингсвортский[3], методично перемещались вдоль периметра бильярдного стола в центре зала.
Чесанув густой черной шевелюрой по спинке дивана, Рейн, вслед за всеми остальными, уставился в дверной проем — и недоумение на его лице вмиг сменилось искренней радостью.
— Син! Черт возьми, быстро же ты управился! Мои соболезнования.
— Добрый вечер, господа… и дамы, — сказал Алексиус, усаживаясь в кресло с левой стороны дивана. — Берус сказал, у нас сегодня аншлаг.
— Похоже, что так, — ответил Сейнт, не отрывая взгляда от бильярдного стола. Судя по его тону, все, что происходило внизу, мало его волновало.
Рейн пробормотал что-то на ушко блондинке, и та смущенно захихикала. Поймав на себе нечаянный взгляд Алексиуса, граф перевел свои синие глаза на него:
