— Вы никуда без нас не пойдете, Синклер!
Алексиус состроил недовольную гримасу. Он едва успел дойти до прихожей, когда его настиг зычный голос маркизы. Пришлось возвращаться к дамам, положительно, сговорившимся свести его с ума.
— Вы мне только помешаете, — бросил он в ответ.
Алексиус подозревал, что дамы не одобрят его методов возвращения Джулианы. План его был бесхитростен: вломиться в дом, отлупить негодяя, силой принудившего родственницу к браку, и поговорить с Джулианой начистоту, хочет она того или нет.
Маркиза, должно быть, догадалась о его намерениях по свирепому выражению лица и пробормотала что-то невнятное, но явно осудительное.
— Маркиз вел себя весьма вызывающе, но Джулиану он не обидит. В конце концов, он позвал ее замуж.
Алексиус ругнулся.
— Вы, вероятно, забыли, что этот брак будет основан на шантаже. Шантаж — это, по-вашему, благородное занятие?
В комнату вошел дворецкий с тремя женскими плащами, перекинутыми через руку.
— Спасибо, Гилберт, — сказала леди Корделия, взяв темно-серый. Одевшись, она заглянула Алексиусу в глаза. — Будьте же благоразумны, милорд. Нам хотя бы прислуга откроет дверь.
В иных обстоятельствах он счел бы ее наивность очаровательной.
— А если Данкомб велел никого не пускать?
— Всегда можно прокрасться в дом через черный ход, — вклинилась леди Лусилла, которой визит к кузену, судя по всему, представлялся приключением.
Алексиусу в который раз захотелось запереть их всех в подвале и отдать Гилберту ключ.
— Никто со мной не идет, — тоном, не терпящим возражений, сказал Алексиус. — Я справлюсь с вашим кузеном-шантажистом сам.
Леди Данкомб наклонила голову, чтобы камеристка поправила шляпку.
— А с моей дочерью вы, полагаете, справитесь?
Алексиус замер в нерешительности. Он не подумал о том, что Джулиана может оказать сопротивление: если у нее осталась хоть толика благоразумия, она, несомненно, будет благодарна своему спасителю. Впрочем, это же Джулиана, упрямица до мозга костей.
Он беспечно пожал плечами.
— Если возникнет необходимость, переброшу ее через плечо.
Дамы хором закудахтали, огорошенные неслыханным варварством.
— Это уже ни в какие ворота не лезет!
— Абсурд чистой воды!
— Бесчувственный дикарь!
Гилберт, стоявший в сторонке, обреченно закатил глаза.
— Надо, наверное, уведомить лорда Фискена, — сказала матери леди Корделия. — Я понимаю, ты не хочешь вовлекать его в наши семейные дела, пока я не уверюсь в его чувствах, но…
— Нет. — К счастью, маркиза приняла предложение дочери в штыки. — Боюсь, Корделия, лорд Фискен не проявит того сочувствия, на которое надеешься ты. Зачем идти на неоправданный риск?
