Лорд Данкомб знал о бесчеловечном уговоре с Гомфри и все равно не помог маркизе и ее дочерям?! После того как он уладит это дело, нужно будет обязательно нанести визит новоиспеченному лорду и объяснить, в чем состоит его долг перед семейством.
— Вот видишь, Синклер: твой широкий жест, призванный реабилитировать тебя в глазах леди Джулианы, обернулся пшиком. — Гомфри выронил окровавленный платок и, опершись о подлокотники, встал с кресла. — Леди вернулась в семью и, что самое главное, по-прежнему презирает тебя за твою лживость. Ты ее потерял.
— Быть может. — Алексиус должен был лично убедиться в том, что Джулиана в безопасности. — Однако у тебя сейчас хватает своих проблем. Мои тебя тревожить не должны.
— Что ты имеешь в виду?
Алексиус нанес графу сокрушительный удар, вернувший его обратно в кресло.
— От меня тебе не откупиться. Я вызываю тебя на дуэль, Гомфри. Мои секунданты в ближайшее время придут к тебе сговориться насчет даты и условий.
Он достал свой носовой платок и швырнул его графу в лицо.
— Скорей бы увидеть, как ты истекаешь кровью.
С этими словами Алексиус вышел из библиотеки, оставив Гомфри на попечение слуги.
Джулианы дома не было.
Из особняка Гомфри Алексиус отправился обратно к Айверсам. Он ожидал, что дворецкий прогонит его, но тот, как ни странно, впустил визитера и велел подождать в прихожей.
Хотя леди Корделия явно не испытывала к нему дружеских чувств, она вежливо поздоровалась с Алексиусом на пороге гостиной и пригласила присоединиться к ним. Не прибегая к его помощи, они спасли Джулиану от лорда Гомфри, но почему-то совсем не радовались своей победе. Но где же, наконец, Джулиана?
— Я только что от лорда Гомфри. Граф вас больше не побеспокоит, — заверил леди Данкомб и девушек Алексиус, надеясь разрядить обстановку.
Леди Лусилла слабо ему улыбнулась.
— Очень мило, что вы обсудили с ним все наши вопросы.
— Сестра будет очень благодарна, когда узнает о вашем добром поступке.
Алексиус изумленно уставился на леди Корделию.
— Вот уж сомневаюсь. Мне придется молить вашу сестру о прощении на коленях. Если бы она была мужчиной, то наверняка вызвала б меня на дуэль и с удовольствием всадила бы в меня пулю.
Леди Лусилла вознегодовала:
— У Джулианы ангельский характер! Она ни за что не поступила бы столь жестоко.
— Ваша сестра — упрямица, гордячка и спуску не даст тому, кто ее обидит. — Алексиус примирительно поднял руку, предупреждая протесты сестер. — Я заслужил ее немилость, и если она даст мне шанс, я готов на все, чтобы вымолить у нее прощение.
