— Так, значит, ты ждал моего признания, — вдруг произнесла Эстер с достоинством. — Решил подстроить мне ловушку?
Патрик подался вперед, сверля ее взглядом.
— Ты говорила, что с Гэлбрейтом все кончено. Так какого же черта ты обедала с ним, Эстер?
— Я не обедала с ним. — Она равнодушно пожала плечами. — Я уже говорила тебе, что обедала с Дэвидом и Тэлли. Тим вошел, когда мы пили кофе. Он упросил меня выслушать его наедине. Этот момент ты и застал — Тима Гэлбрейта, интересующегося, есть ли у него шанс. На что я ответила «нет». И сказала это дважды — в «Королевском оружии» и у дверей магазина на виду у всего города. Я задала ему хорошую трепку, припомнив водку, подлитую во фруктовый пунш, и отправила его восвояси. А не сказала тебе, потому что знала, как ты разозлишься. Можешь спросить у Дэвида, если не веришь.
Патрик смотрел на нее молча, сжав челюсти. Затем с облегчением вздохнул.
— Извини, Эстер. Я так ревную, и потом… когда ты ничего не сказала об этом, я подумал…
— Что ты подумал? — с любопытством спросила она. — Неужели вам не пришло в голову, господин юрист, что для встречи с Тимом я выбрала слишком многолюдное место? Не какое-нибудь уединенное местечко на отшибе, как ты, — язвительно добавила она.
— Если ты имеешь в виду «Бридкоут-холл», то в тот момент я пытался найти такое место, где не было бы полным-полно твоих друзей и знакомых.
— Нет, я имею в виду блондинку, с которой ты проводил время в одном удаленном от наших мест ресторанчике! Это было в четверг.
Патрик уставился на нее, не понимая, о чем она говорит. Затем откинул голову и захохотал, приведя Эстер в ярость. Она посмотрела на него с негодованием, затем встала из-за стола, оттолкнув стул с такой силой, что он опрокинулся. Патрик вскочил и поймал ее, сопротивляющуюся, неподатливую.
— Эстер, это была Лайли, — сказал он и слегка встряхнул ее. — Лайли Дикин.
Эстер немного остыла, но все еще смотрела на Патрика с подозрением.
— Это действительно была она?
— Я не обманываю, — серьезно ответил он, перестав смеяться.
— Почему же ты не сказал мне об этом? — потребовала она ответа.
Патрик медленно отпустил ее, отодвинув от себя.
— Я приехал в город как раз за этим. Но увидел тебя с Гэлбрейтом…
— Вот почему ты весь вечер был таким чужим. Ты ждал моего признания.
— Да. Кажется, это у Роберта Льюиса Стивенсона: «Самая страшная ложь часто произносится в молчании». — Он коснулся ее щеки и вздрогнул, когда она уклонилась. — Но как бы там ни было, никто из нас не сказал неправды. Это из-за мерзавца Гэлбрейта мы весь вечер были несчастны, а я — так целых два дня.
