— Я счастлива!
— Счастлива? — Он невесело усмехнулся. — Ты сделала все, что нужно, — продала дом, в котором вы с Ричардом жили, купила этот коттедж. Ты занята магазином, ходишь на встречи, выступаешь с докладами, принимаешь участие в общественной жизни, не говоря уже о судейской должности. Ты безупречна. — Тут в его глазах мелькнула озорная искорка. — Но в твоем возрасте следует иногда изменять своей безупречности. Наслаждайся жизнью, Эстер. Ричарда уже нет среди нас, но твоя жизнь продолжается. Вот и все, что я хотел сказать. Извини за нравоучения.
Эстер выслушала его без возражений. То же самое говорила ей мать всякий раз, когда они с ней встречались.
— Я наслаждаюсь жизнью. Время от времени.
— Судя по твоим рассказам, вечер, проведенный с Патриком Хэзердом, как раз такой случай. Позволь же ему пополнить твой эскорт.
Эстер прыснула:
— Можно подумать, у меня мужской гарем!
Похоже, Патрик Хэзерд был того же мнения, что и Роберт Конвей. На следующий день утром он позвонил ей. Она еще не успела уйти на работу. Патрик спросил, под рукой ли у нее ежедневник и в какие дни она свободна.
Эстер была несколько ошеломлена.
— Как насчет субботы? — спросила она, притворившись, будто просматривает записи.
— А раньше не получится?
— Боюсь, что нет. Но не беспокойтесь, — прибавила она как бы между прочим, — если суббота вам не подходит, встретимся в другой раз.
— Конечно, подходит. Значит, суббота… Куда бы вы хотели пойти?
В какое-нибудь место как можно дальше отсюда, подумала Эстер. Ей совсем не улыбалось ужинать с Патриком в одном из популярных у чеслкомбского общества заведений.
— Куда угодно, где я раньше не бывала, — неопределенно ответила она.
— Я еще незнаком с городом, — напомнил ей Патрик. — И не знаю, какие места вы обычно посещаете. Мне кажется, вы имеете в виду что-то такое, где не часто бывают ваши друзья.
— По правде говоря, мне все равно, — запальчиво ответила Эстер. — Выбирайте сами.
— Хорошо, я подумаю. И заеду за вами в семь часов. Где вы живете?
Эстер назвала свой адрес. Она вышла из дому, направляясь на работу, и у нее было такое ощущение, что она поспешила. Это ощущение усилилось, когда Энни Реймонд, жена одного из ее коллег-судей, а также член исторического общества, позвонила ей в середине дня и пригласила в субботу на ужин.
— Я уже пригласила Тима, — сказала ее подруга. — Думаю, у нас будет легкий ужин на террасе, если позволит погода.
— Мне ужасно жаль, Энни, — извинилась Эстер, неизвестно почему чувствуя себя виноватой, — но я занята в субботу.
