Художник сидел на своем обычном месте, в кресле перед камином. Когда Наоми постучалась и вошла, он повернул голову в ее сторону.
— Что-то вы долго.
— Прошу прощения. Какой кофе вы предпочитаете?
— Крепкий, черный и сладкий.
Молча Наоми до половины наполнила большую чашку, положила сахар и протянула чашку с блюдцем Брану, потом налила кофе себе и присела.
— Знаю, что кофе полагается пить из маленьких чашечек, — неожиданно сказал он, — но для меня такой размер удобней. Спасибо, что не заострили на этом внимание.
Наоми кивнула, потом прикусила губу.
— Я все время забываю, что вы не видите, поэтому кивнула.
— Вам придется научиться говорить «да», если, конечно, такой ответ будет соответствовать вашему ощущению, — добавил он, коварно улыбаясь.
— Постараюсь запомнить.
— Мне кажется, вас что-то беспокоит, Наоми. Неужели мое общество заставляет вас быть в таком напряжении?
— Нет! Ни в малейшем степени. — Наоми лихорадочно перебирала в уме отговорки, чтобы убедить его в своих словах. — Я просто думала, что, будь я на вашем месте, я не смогла бы так твердо держаться.
Складки на его лице стали глубже.
— А, но я не всегда такой. Сегодня я веду себя паинькой, чтобы произвести на гостью хорошее впечатление. Но в иное время темнота сводит меня с ума. Меня мучает клаустрофобия, кажется, я никогда больше не увижу свет… — Он резко прервал свою речь и пожал плечами. — Смахивает на кельтскую мелодраму. Расчет на жалость.
— Чего вам более всего не хватает? — спросила Наоми, приподнимаясь, чтобы взять его чашку.
Бран засмеялся.
— Вы будете шокированы, если я вам скажу.
— Сомневаюсь.
— Тогда не буду и пытаться. — Он немного расслабился и откинулся на спинку кресла. — Не говоря об очевидном отлучении от работы, я скучаю по книгам. Если бы я убедился, что навсегда останусь слепым, я бы начал учиться читать по Брайлю, завел бы себе собаку-поводыря. Но пока мне не до того. Для меня это пока новое состояние, поэтому сейчас мне бы научиться ходить по комнате, не натыкаясь на мебель. — Он помолчал. — Кстати, это важно. А потому, будьте любезны, не передвигайте ничего. У меня в голове четкий план верхних комнат, и я могу в студии подняться к своей кровати, но моя хорошая ориентация целиком основана на том, что у каждой вещи есть свое место. Так что, пожалуйста, пока вы будете здесь, никаких вазочек с цветами, никаких ковриков, чтобы не запутать меня.
Наоми не могла глаз оторвать от его профиля.
— Если это вам поможет, — ласково сказала она, — я могла бы вам читать. Или это ничего не изменит?
