Невероятный, огромный мир! Как запечатлевается он в детской памяти? Литература, к счастью, сохранила для нас бесценные поэтические воспоминания. Вот как писал об этом мой любимец, уже упоминаемый здесь Шэнь Фу: «Помнится, ребенком я мог подолгу смотреть на солнце не мигая, мог отчетливо различать тончайшие линии и видеть самые мелкие предметы; подмечая их формы и узоры, я ощущал их неизъяснимую прелесть.
…Иной раз, устроившись возле щербатой глинобитной стены или на террасе с цветочными горшками, а то и среди травы, я садился на корточки и замирал, внимательно вглядываясь в травы; тоненькие стебельки становились для меня деревьями, букашки и муравьи — дикими зверями, земляные комья и камешки — горами, а ямки превращались в долины; мой дух вольно странствовал среди них. Этот мир доставлял мне истинное счастье».
К морю ведет песчаная тропинка, с обеих, сторон поросшая длинными острыми листьями осоки, – наверное, эти листья детям тоже кажутся деревьями.
Берег пустынен, дождь разогнал всех по домам. Совсем недавно все это было красочным, а сейчас похоже на пейзаж, выполненный тушью с размывкой: белые чайки раскачиваются на светло-серых волнах, на горизонте море свинцово-серое, а небо почти черное, над головой сизые тучи, вдоль берега моря – темные ивы с серебристо-серыми листьями.
Но стоит свернуть с моря к магазину, как все снова насыщается цветом — густая июньская зелень, красный магазин, желтая будка телефона-автомата. Кажется, что ты из строгого черно-белого фильма попал в цветной. В магазине пестро от всевозможных наклеек и цветных упаковок. Народу мало. Я сразу узнаю знакомых — Мишу и его маму. Они стоят у прилавка со сладостями, а вид у них кислый.
Мы выходим из магазина. Миша припускается к качелям.
— Не смей, все мокрое! — кричит Мишина мама, но он взгромоздился на сиденье, раскачивается.
— И вот так решительно во всем,— вздыхает Мишина мама. Она подбегает к сыну, стаскивает его с качелей.
— Все, никаких гостей! Как мы пойдем в гости в таком виде?! И тем не менее они идут к нам. Тривиальный случай нашей взрослой непоследовательности.
Не можешь держать слова — не угрожай!
— Мам, почему ты не взяла с собой хлеба? Почему? — Миша дергает ее за рукав плаща.
— Порвешь! — Мама отталкивает от себя сына.
— Говорил же тебе, возьми хлеб. Видишь, чайки голодные!
— Почему ты сам не взял хлеба? — спрашиваю я у Миши. Миша останавливается и внимательно глядит на меня. Личико маленькое, с острым удлиненным подбородком. Большие карие глаза горят недобрым блеском.
