Из окон Лизиной квартиры были видны только ноги прохожих. Ботинки, края брюк или подолы длинных юбок. Лиза казалась мне самой красивой девчонкой на свете — принцессой Ледяной Горы. Почему Ледяной Горы? Сейчас это понять трудно. Принцесса Ледяной Горы должна была бы быть русой, светлоглазой, строгой, наверное. Лиза же скорее походила на Шахерезаду. В ушах золотые сережки, огромные карие глаза с длинными ресницами, губки бантиком…
— Неинтересно,— заявляет Аня,— лучше сразу сказку про принцессу!
— Если ты будешь перебивать, мама ничего не расскажет,— говорит Петя строго.— Не интересно — не слушай!
— Мамы у Лизы не было. Зато было множество бабушек и тетушек, с головы до ног одетых в черное. Надо сказать, я их побаивалась. Поначалу. Но потом я заметила, что у них добрые глаза, что они смотрят приветливо, и перестала бояться. Главным человеком в доме был Лизин папа — часовщик. Его ранило на фронте, он был без ног и сидел в коляске.
— В детской коляске! — смеется Аня. Разве взрослые катаются в колясках?
— Это другая коляска, помнишь, когда мы были в Кемери, то видели людей в креслах на колесах.
— Это такая, да?
— Да. Такая. В доме у часовщика, разумеется, было полно часов. Он был часовой доктор. Посмотрит на поломанные часы в специальное зеркальце — оно у него было на лбу…
— Приклеено? — не понимает Аня.
— Нет, у Лизиного папы вокруг головы, курчавой-прекурчавой, был бархатный обод гранатового цвета, на ободе — зеркальце.
— Как же он лбом смотрел?
— Ну и вредная ты, Ань, когда ты говоришь, тебя не перебей. Сразу обижаешься.
Аня затихает, натягивает одеяло на подбородок.
— Дом был полон часовых звуков — все тикало, куковало, трещало, било. Каких только там не было часов — с маятниками, с кукушками, огромные, совсем крошечные. Стоило Лизиному папе понять, в чем дело, почему часы остановились или неправильно показывают время,— он прикасался к ним маленькой отверткой, и, бывало, пружина вылетала из них с оглушительным треском. Он вставлял новую, закрывал крышку циферблата — теперь вещь исправна.
Еще у него было множество пузырьков с разноцветными маслами и жидкостями. – Это Анина страсть — пузырьки из-под духов и одеколонов. Она наполняет их водой, делает духи для кукол. Флакон из-под духов — величайшая находка и в нашем с Марой детстве. Какие сложные обмены мы осуществляли — три маленьких пузыречка на один большой флакон с притирающейся пробкой. Без пробки цена флакона резко падала…
