Один священник по имени Сильвестр решил этим воспользоваться. Он явился к Франциску и сказал:
— Ты мало заплатил за камни, которые я тебе продал на восстановление церкви Св. Дамиана. Ты обязан возместить мне урон.
Франциск с жалостью взглянул на него. Потом, погрузив руку в мешок с деньгами Бернардо, он вытащил пригоршню монет и высыпал на колени Сильвестру:
— Бери. Это твое.
Деньги обожгли священника, как огонь. Они жгли ему ладони, они отняли у него душевный покой.
Много ночей он видел во сне, как из уст Франциска исходит крест, а боковины его простираются из конца в конец мира. Потрясенный Сильвестр, не в силах противиться действию благодати на его душу, присоединился к добровольным беднякам и стал первым священником во францисканском братстве.
После Бернардо да Квинтавалле еще один житель Ассизи присоединился к Франциску. Его звали Пьетро Каттани, и был он известным юристом, выучеником Болонского университета.
Сведя близкое знакомство с кляузными делами, он предпочел отказаться от своего ремесла, приносившего значительные доходы, и от своего ранга, тешащего тщеславие. Пьетро "ступил на тот путь, на котором не страшна ожидающая в конце смерть".
Все трое оставили город и шли, не останавливаясь, пока не нашли пристанища: заброшенной людьми "убогой лачуги", среди зелени деревьев, подле шумливой и извивающейся речки.
За эту последнюю особенность речку и всю местность прозвали Ривоторто (Кривая речка). Святой с давних пор приметил ее в своих одиноких странствиях.
Бедное жилище состояло из двух небольших помещений, между которыми было некоторое пространство с равными сторонами; в центре его они водрузили крест, вокруг которого вместе оплакивали страсти Спасителя.
Голод они утоляли росшими вокруг травами, а жажду — водой из ручья.
Их уединение как-то нарушил молодой крестьянин с жилистыми руками, с лицом, обожженным солнцем и изможденным трудами. Звали его Эгидий, и он прошел долгий путь, разыскивая Франциска.
От церкви Св. Георгия он спустился по крутому склону вниз на равнину, постоял немного на перекрестке двух дорог, не зная по какой идти. Но Бог его просветил, и он направился к лазарету прокаженных, откуда благополучно добрался до Ривоторто.
Франциск принял его как отец. Надел на него покаянную рясу и опоясал веревкой.
Теперь их было четверо: поэт, купец, юрист и крестьянин. Рядом с тем, кто любил воспарить, был теперь человек, привыкший твердо стоять на земле; рядом с тем, кто привык к хитроумным юридическим заковыкам, был неотесанный крестьянин, разбиравшийся только в смене времен года.
