Все эти представители интеллигенции и золотой молодежи имели весьма приблизительное представление о нравах и были весьма распущенны. Провинциал д’Эон играл между ними весьма странную роль. Он был очень скромен, и его дразнили то «красотка», то просто «барышня». Белокурый, голубоглазый, с нежной, прозрачной кожей и полным отсутствием даже признаков бороды и усов, с тонкой талией и маленькими руками и ногами, этот двадцатилетний адвокат и впрямь походил на юную девушку, зачем-то напялившую мужской костюм. Темперамент его был самый флегматический, и даже насмешки и поддразнивания приятелей не могли пробудить в нем желания броситься в водоворот тех сатурналий, которым охотно предавались его развращенные и циничные друзья. А между тем он очень нравился женщинам. Например, графиня де Рошфор готова была дать ему самые веские доказательства своего расположения, однако юноша нипочем не хотел их брать. Впрочем, ей хотя бы удалось добиться известного трепета д’Эона, когда она касалась его головы. Но на большее он никак не шел. Такова уж была его натура!
И вот однажды герцог де Ниверне пригласил приятеля на маскарад, который давал в своем дворце. Д’Эону не надо было ломать голову, как одеться. Конечно, в женское платье! Участие в затее приняла графиня де Рошфор, которая взялась сама одевать неприступного кавалера, надеясь, что ее прикосновения возбудят его.
Ничего подобного! Д’Эон настолько вошел в роль, что и впрямь держался барышней-недотрогой.
Поглядев на переодетого д’Эона, Сен-Фуа немедленно предрек «красотке» грандиозный успех на балу. Он как в воду глядел, потому что сам король обратил на неизвестную особу внимание и…
Против ожидания, его величество не пришел в бешенство, когда нашарил под дамскими юбками то, чего там, по всем законам природы, никак не могло быть.
Несколько придя в себя, король сообразил, что из случившегося следует извлечь пользу.
– Любой бы обманулся на моем месте… – пробормотал он, оправдывая себя, и с надеждой спросил: – Друг мой, быть может, вы так же умны и немногословны, как и прекрасны?
– Испытайте меня, ваше величество! – пылко воскликнул д’Эон, колыхая своим кринолином. – Назначьте мне любое испытание, и я обещаю его выдержать!
– Хорошо, я согласен. Сохраним в тайне все, что здесь произошло, – ответил Людовик. – Будьте готовы выполнить приказ. Вскоре вы мне понадобитесь.
Король ушел. Д’Эон остался воодушевлен, а вернее, возбужден этой встречей сверх всякой меры. Он вернулся к графине де Рошфор, весь снедаемый непонятными желаниями. И когда прекрасная дама подступила к нему с намерением помочь раздеться и поощрительно провела рукой по его голове, д’Эон наконец-то понял, чего ему так страстно захотелось!
