Америка дала миру пять выдающихся философов дикой природы, работавших в 19–20 веках: Ралф Эмерсон, Генри Торо, Джон Мюир, Олдо Леопольд, Холмс Ролстон III. Не все из них были профессиональными философами: Олдо Леопольд считал себя экологом, Джон Мюир — писателем-натуралистом. Тем не менее их вклад в философские основы и идеологию движения в защиту дикой природы оказался громадным. Ралф Эмерсон (1803–1882) — известный американский философ-трансценденталист. Он один из первых в западной культуре стал ценить дикую природу за ее неэкономические, идеальные ценности: «В лесах скрывается непреходящая молодость(…) В лесах мы возвращаемся к разумности и вере (…) Я — влюбленный красоты, ни в чем определенно не сосредоточенной и бессмертной. Среди дикой природы я нахожу нечто более для себя дорогое и родное, чем на городских и сельских улицах» (3).
Эти слова заставили многих иначе взглянуть на дикую природу, считавшуюся до того местом ненужным, плохим и негодным. Среди таких людей оказался другой американский философ — Генри Торо (1817–1862). Он пошел дальше своего коллеги, говоря о дикой природе как о нравственной и свободной сущности, которую именно за это и нужно ценить. По Торо все хорошие вещи — дикие и свободные. Самое известное его заявление: «В дикости находится сохранение мира» (3).
В противовес христианам и иудеям, обесценивающим природу, Торо хотел восстановить святость дикой природы: «Иногда я заходил в сосновые рощи, стоящие подобно храмам или флотам в море с полной оснасткой, волнистыми сучьями и струящимся светом, настолько мягким, зеленым и тенистым, что друиды могут покинуть свои дубы, чтобы начать поклоняться этим соснам» (3). До Торо все разговоры о дикой природе велись с использованием романтических или патриотических аргументов, Торо первым стал восхвалять «дикость» дикой природы. Ничего подобного люди еще не слыхали.
Джона Мюира (1838–1914) называли «мистическим экологом». Он первым приравнял в правах человека и дикую природу, или даже более того, заявил: «Я испытываю мало симпатии к человеку, и если бы произошла война между диким животными и Его Величеством Человеком, я бы встал на сторону медведей» (3). Мюир подхватил призыв Торо видеть священное в дикой природе: «Нельзя быть одиноким в дикой природе, где все дикое и красивое наполнено Богом», и дальше: «Ни один из ландшафтов Природы не является уродливым постольку, поскольку он является диким» (3).
