Аудиторию сотрясли раскаты мельничного хруста. Учительница вздрогнула и замолчала. Я ткнул Бенджамина локтем в бок. Он застыл с набитым ртом и пригнулся, пытаясь укрыться за своей литровой бутылью от осудительных взглядов китайских товарищей. Но учительница продолжала молчать, и Бенджамину пришлось частично отступить. Бутыль он переместил на пол, чипсы убрал вообще, а гамбургеры замаскировал шлемом. Урок возобновился.
— Мери крисмас, — шепнул мне Бенджамин. — Как отпраздновал?
Я оттопырил большой палец. Он посмотрел на меня и хмыкнул:
— А говорили, что вы празднуете позже.
Я кивнул.
— Ты русский ортодокс?
Я мотнул головой.
— Атеист, выходит?
Я подумал и кивнул.
— Ну и правильно. Вот возьми меня — я вообще еврей. Мне в субботу работать нельзя. Ты понял? В субботу нельзя работать. Ну ладно, отдохнуть я еще согласен — но ведь и книжки нельзя читать! Да пошли они в задницу с такими правилами, я лучше тоже атеист буду.
Он осторожно вытащил из-под шлема гамбургер, воровато огляделся и засунул его в рот. Чавканье, которое за этим последовало, было тихим и неоскорбительным.
— Пусть теперь каждый придумает предложение с глаголом в побудительно-страдательном залоге, — сказала учительница. — Начнем с вас.
Она робко ткнула пальчиком в самого крайнего китайца. Китаец напрягся и через пару секунд выдал:
— Меня заставили работать.
— Очень хорошо, — сказала учительница. — Теперь вы.
— Меня заставили читать газету, — сказал другой китаец.
— Меня заставили вымыть ноги, — подхватил третий.
— Меня заставили заплатить налоги, — добавил четвертый.
— Меня заставили… м-м-м, — филиппиночка замялась.
— Работать без контракта! — выручила ее подруга.
Очередь дошла до Бенджамина.
— Меня заставили не есть, — мрачно буркнул он.
— Х-м-м, — задумалась учительница. — Вы знаете, отрицательной формы этот залог не имеет…
— Ну хорошо. Меня заставили сидеть голодным.
— Извините пожалуйста, — она даже поклонилась. — Кушайте на здоровье.
— Спасибо, — Бенджамин засунул в рот второй гамбургер.
— Теперь вы, — обратилась она ко мне.
— Меня заставляют пить водку, — сказал я.
— Как это? — удивилась она.
— А вот так. Потому что русский. Наливают — должен пить. Никуда не деться.
— Это что, каждый день? — Она выглядела озадаченной.
— Нет, не каждый. Например, по праздникам. Вот завтра Новый Год — значит опять заставят пить водку. Традиция такая.
— Это очень интересно, — сказала она. — А вы не могли бы рассказать подробнее о русских новогодних традициях? Они ведь, наверное, непохожи на японские?
